— Ю́на, вставай! — тормошила меня подруга и соседка по комнате.
— Ну же! Уже пора!
— Еще минуточку… — простонала я.
— Нет у нас минуточки, — безжалостно схватила меня за руки и
рывком усадила Нао́ми. — Открывай глаза. Лучше скажи, что ты вчера
такое творила и куда пропала в самый разгар вечеринки? Мы тебя
потеряли.
И вот тут-то я и проснулась. Туманным взором обвела
помещение.
Уже пять лет мы делили на четверых одну комнату в королевском
пансионе имени Лу́циуса Стогна́рского. Сей добродетельный и
совершенно одинокий барон перед смертью вдруг ударился в
меценатство. Пожаловал все свое состояние на благотворительность.
Деньги, земли и свое довольно большое имение оставил короне для
юных леди, волей судьбы ставших сиротами. Поговаривают, у него
самого была внебрачная дочь. Удочерить ее он не успел, девушка и не
догадывалась о знатном и богатом отце. Умерла она от нелепого
несчастного случая. А барон, узнав, корил себя. И хотя бы
напоследок попытался искупить вину перед своим единственным
чадом.
Так это или нет, достоверно не известно. Но пансион имени
Луциуса Стогнарского открылся и исправно работал уже двадцать лет.
Пять из которых в нем жили я и мои соседки по комнате. Угодили мы
сюда одновременно, имея в чем-то схожие судьбы. Юные дворянки из
вполне приличных семей. Но вот беда, осиротели и не нашлось никого
из родственников, кто смог или захотел бы взять к себе и вырастить.
Ну а если нет состояния, титула, родни, опекунов, то дорога одна —
в сиротский дом, приют или королевский пансион. Нам повезло. Мы
дворянки. Были бы простыми девчонками, угодили бы в приют.
Сознание и воспоминания возвращались урывками. Я таращилась на
Наоми, но видела не ее. Перед внутренним взором мелькали картинки
вчерашнего вечера. Сначала мы чинно пили сок. Потом чай. Грызли
утащенные с кухни печеньки и сухарики. Что строго-настрого было
запрещено делать в комнатах. В пансионе вообще следили за порядком,
и юные леди должны были… Должны-то мы должны, но когда это кого
останавливало?
И все было чинно и тихо, пока вдруг Ли́нда с заговорщицким видом
не вытащила из кармана фляжку.
— Девочки, а что у меня есть! — прошептала она, оглянувшись на
дверь. — Я стащила у пятиюродного кузена, когда он меня
навещал.
— Что там? — подалась вперед Сеси́лия, наша третья соседка по
комнате.
