Никогда мне не везло в канун Нового
года. Начиная с того, что именно в это время я умудрился родиться;
ровно через год после этого потерял отца; два года назад схоронил
мать, а сегодня вечером в полнейшей прострации вышел из
гематологического центра, с бессильной злостью сжимая в кулаке
медицинское заключение.
— Олег, мне очень жаль, — буквально
полчаса назад сказал врач, протягивая бумажку с диагнозом. — От
мамы тебе достался дефектный ген, приведший к такому же
заболеванию, как у нее. Но это еще не приговор. Тебе всего двадцать
три. А в нашем арсенале существует немало препаратов, которые с
определенной вероятностью даже твой
лейкоз[1] уведут в ремиссию…
Угу. Как же. Мать в свое время взяла
кредит на дорогущее обследование в столичных клиниках, переехала
сюда и несколько месяцев жила на съемной квартире в надежде, что
суперпрепараты продлят ей жизнь. Хотя бы до того дня, пока я не
закончу универ и не найду постоянную работу. Но увы. Не дожила. И
я, походу, не доживу. Потому что сегодня тридцать первое декабря.
Потому что поликлиника уже закрывается, а место в стационаре
появится только после праздников.
Нет, они не откажут и не отправят
меня на лечение в район по месту жительства. Но ожидание сроком в
две недели при наличии тридцати процентов
бластов[2] в крови — это действительно
хреновая перспектива.
Я знаю. Я через все это уже проходил,
пока мотался с матерью по больницам. И про лекарства все, что мог,
давно выяснил. Только верить в них перестал, ведь, несмотря на
хорошую статистику, маме они не помогли. А у меня такой же ген.
Значит, и болезнь, скорее всего, будет протекать точно так же.
Но тогда, получается, все? Я списан?
Столько мучений ради повышенной стипендии, ночные подработки,
незаконченная дипломка… все это было зря?
Я скрипнул зубами, запихивая бумагу в
карман и, одернув куртку, двинулся прочь.
Думать ни о чем не хотелось.
Поднявшийся ветер яростно рвал и без того взъерошенные волосы,
стегал по лицу колючими снежинками и постоянно норовил забраться
под одежду. В такую холодрыгу, будучи в расстегнутой куртке и без
шапки, я регулярно ловил на себе неодобрительные взгляды прохожих,
но какой смысл бояться простуды, когда со мной и так все уже
ясно?
Единственное, что во всем этом было
хорошего, это то, что кредит до конца отдавать не придется. И по
наследству он больше ни к кому не перейдет, потому что ближайших
родственников у меня не осталось.
