Февраль две тысячи такого-то года (20** – кто бы запомнил порядковый номер?): это когда по обилию снега уже в январе побиты рекорды двух или трех десятилетий.
Вчера была пятница, будни прошли, а поезд идет, и в мозгу Капитонова формируются схемы обстоятельств момента.
Вот сам Капитонов. Минуту назад он покинул купе. Взрыв «Болеро», и он ищет по карманам мобильник.
А вот и московское время.
16:07
Это Оля, из оргкомитета.
– Евгений Геннадьевич, здравствуйте. Вас не может встречающий найти. Вы, собственно, где? – Я, собственно, в поезде. – А почему не выходите? – Потому что еду.
На несколько секунд потусторонняя Оля лишается дара речи. Капитонов спокоен – к недоразумениям он готов. На электронном табло в торце коридора уже не время, а температура как есть: –11. Нормально. Не холодней, чем в Москве.
А в вагоне очень сильно натоплено.
– Простите, куда вы едете?
Очаровательно. Куда же он едет?
За окном промелькнуло двухэтажное строение с гигантскими сосульками, свисающими до земли. И снова – деревья, снег, деревья.
– В Петербург, Оля. В Санкт-Петербург.
– Но поезд уже прибыл давно. Вас встречают на вокзале.
– Вот как? Но мне еще полчаса до Ладожского вокзала. Если по расписанию.
– Подождите, но почему до Ладожского?
– А до какого?
– До Московского?
– Оля, сосредоточьтесь! Вы мне вчера сами позвонили и сказали, что билетов на «Сапсан» нет, но, если я хочу успеть ко второму дню, можно еще заказать на проходящий поезд из Адлера. Вы забыли? Сел я на Казанском вокзале, не на Ленинградском, а выйду, судя по всему, на Ладожском, не на Московском!.. Трясусь я в душном вагоне все утро и весь день. Это не самый хороший поезд и это не лучший способ путешествовать из Москвы в Петербург.
– Простите, Евгений Геннадьевич, то была не я, другая Оля. Она вам перезвонит.
Дверь в купе открыта. На Капитонова глядят попутчики – дама, которую зовут Зинаида, и ее сын даун по имени Женя, взрослый уже. Зинаида смотрит сочувственно, а даун Женя – восторженно.
Проводница с веником в руке мимо проходит, она тоже слышала разговор:
– Не переживайте, скоро этот поезд отменят к чертям собачьим, вон вагон полупустой.
– А я и не переживаю.
Вошел, сел. Сидят. Едут. Теперь уже скоро.
– Я сначала подумала, что дочь позвонила, – говорит Зинаида.
Он уже пожалел, что рассказал ей о дочери.
