Вера Ивановна Крылова – заведующая отделом писем в областной газете, 30 лет.
Дима – ее сын, 10 лет.
Василий Степанович Широков – разъездной корреспондент газеты, 37 лет.
Петр Петрович Брыкин – друг Широкова, заместитель редактора газеты, 38 лет.
Николай Борисович Черданский – исполняющий обязанности ответственного секретаря газеты, 45 лет.
Антон Андреевич Дорохов – редактор газеты, 45 лет.
Константин Акопович Акопов – заведующий промышленным отделом газеты, 48 лет.
Сергей Сергеевич Санников – литературный сотрудник, 22 лет.
Катя – секретарь отдела писем, 19 лет.
Тамара Филипповна – дежурный секретарь, 55 лет.
Анна Аветиковна – жена Акопова, акушерка, 50 лет.
Таня – жена Брыкина, 27 лет.
Илларион Алексеевич Трапезников – главный режиссер театра, под 60 лет.
Александра Викторовна Трапезникова – его жена, заслуженная артистка республики, 50 лет.
Андрюшин.
Пожилой человек.
Посетитель в очках.
Кронид Иванович Твердохлебов – доцент, геолог, 40 лет.
Место действия – областной город в северной части России.
Время действия – наши дни.
Однодневный дом отдыха в окрестностях областного города. Двухэтажный оштукатуренный дом. Веранда. Клумбы. Несколько скамеек и шезлонгов. Влево уходит аллея, направо виден штакетный забор, калитка. Вечереет. В шезлонге Черданский – крепкий мужчина с живым, подвижным лицом. Напротив него на скамейке Санников. Черданский сидит развалясь, с трубкой в зубах. Санников – весь внимание, преданно слушает его.
Черданский. Всю жизнь мечтал сидеть вот так после обеда, не спеша курить трубку… И не в однодневном доме отдыха, как сегодня, а каждый день. А вместо того всю жизнь жевал редакционные бутерброды и пил редакционные чаи. Но газета – это газета, Сережа, и настоящий газетчик ее не бросает, даже если черствые бутерброды и черствые редактора укорачивают его жизнь. Настоящий газетчик так или иначе умирает в пятьдесят – в буквальном или в переносном смысле слова.
Санников. Ну, вы, Николай Борисович, по-моему, еще лет двадцать будете работать, как зверь.
Черданский(усмехнувшись). Тут? Как зверь? (Набивая трубку.) Конечно, на здешнем уровне моя старая газетная хватка выглядит чем-то особенным, почти опасным. А я живу тут вот уже десять лет и думаю: семечки! Разве так можно делать даже эту областную газету? Семечки! Курорт!..
