Утро началось с тюремного оповещения о погоде снаружи. Всего
минус семьдесят и шквальный ветер, самый разгар лета и лучшее время
для прогулок. Дан проснулся с последним звуковым сигналом и
продолжил лежать не открыв глаз, погружённый в мысли о предстоящей
казни. В обычных условиях его обязаны были расстрелять при поимке,
однако процесс растянулся на долгих шесть месяцев. Сегодня всё
должно закончиться. Дан невольно ухмыльнулся, с самой первой
десантной высадки он думал, что погибнет в бою. Однако верный
рейнджер погибнет в тюрьме Метрополии, по обвинению в измене и
саботаже.
Ирония, как она есть.
Дан заложил руки за голову, запустив пальцы в волосы и
постарался уснуть. Если уж сегодня умирать, то неплохо бы
отрепетировать уход в небытие. Да и вообще, умирать сонным
последнее дело.
Заснуть помешали шаги в коридоре, остановившиеся напротив
камеры, лязг ключей и щелчок замка. Рейнджер приоткрыл глаза и
скосился на вошедших: двое охранников в тёмно-синей форме и
начальник смены в гражданском. Гости замерли, увидев горящие жёлтым
глаза заключённого.
— Вставай, трибунал уже собрался. — Сказал старший.
— А можно ещё пять минуточек поспать? — Зевая, ответил Дан,
поскрёб грудь через робу. — В любом ведь случае расстреляют.
— Порядок есть порядок, его следует блюсти несмотря ни на что. —
Сухо сказал тюремщик. — Поднимайся, а не то получишь разряд шокера
и на суде будешь сидеть обгадившийся.
Конвоиры выразительно сняли шок-дубинки с поясов, насупились,
грозно сдвигая брови к переносице. Дан зевнул до щелчка в челюсти,
оглядел их и спросил вкрадчиво:
— А подойти осмелятся? Я, знаете ли, спросонья не слишком
добрый.
Фосфорическое свечение расползлось с радужки по тонким венам,
очерчивая глаз жутким контуром. Конвоиры переглянулись и
рефлекторно отступили на полшага. Обозлились и, сцепив зубы, встали
рядом с начальником. Стискивая дубинки до белых костяшек. Дан
засмеялся и рывком сел, хлопнул по коленям, наблюдая за реакцией.
Сказал с кривой улыбкой:
— Ладно, не дёргайтесь, всё равно сон дрянной был.
Медленно поднялся и протянул руки. Охранники споро защёлкнули на
запястьях и лодыжках кандалы, соединили короткой цепью. Так, чтобы
Дан не мог поднять руки выше пупка и шагнуть дальше, чем на
полстопы. Стоило щёлкнуть последнему замку, как конвоиры осмелели.
Один даже ткнул кулаком под рёбра и зашипел в ухо, почти облизывая
мочку:
