В наше время, когда в отношениях между людьми все чаще господствуют жесткий прагматизм и эгоцентризм, а само слово «милосердие» кому-то кажется безнадежно устаревшим, наставления святых отцов, неустанно напоминающих нам о великой силе и ценности милосердия, приобретают необыкновенную актуальность и остроту. Эти наставления обращены к каждому из нас.
Важно помнить, что среди всех христианских добродетелей добродетель милосердия занимает совершенно особое место. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф. 5, 7). В евангельской притче о Страшном Суде ясно сказано, какие дела необходимы, чтобы мы были приняты в Царство Небесное: накормить голодного, напоить жаждущего, одеть нагого, посетить больного и заключенного, принять странника (см. Мф. 25, 35–36).
Господь наш Иисус Христос обращается к нам со словами: Давайте, и дастся вам; мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам (Лк. 6, 38).
У апостола Павел читаем: Кто сеет щедро, тот щедро и пожнет (2 Кор. 9, 6). Псалмопевец Давид воспевает милосердных: Блажен, кто помышляет о бедном и нищем. В день бедствия избавит его Господь (Пс. 40, 2). Дела милосердия являются самым явным доказательством нашей любви к Богу, которая не должна выражаться в одних лишь словах.
В размышлениях святых отцов тема милосердия звучит постоянно. Святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский, один из трех Вселенских святителей, именует добродетель милосердия «царицей добродетелей»[1], а его собственная жизнь дает нам подлинный идеал деятельной христианской любви, которая исходит от живой и глубочайшей веры. А.П. Лопухин в статье «Св. Иоанн Златоуст как проповедник человеколюбия и милостыни»[2] называет свт. Иоанна дерзновенным и бесстрашным защитником и утешителем бедных, проповедником милостыни и сострадания к ближним.
О. Георгий Флоровский так пишет о служении и учении Иоанна Златоуста: «Последний смысл его учительства понятен только из живого исторического контекста. Это был евангельский суд над современностью, над тем мнимым воцерковлением жизни, в котором, по свидетельству Златоуста, слишком многие находили преждевременное успокоение в христианском обществе IV-го века. В этом – объяснение той резкости и суровости, с какой учил этот вселенский проповедник любви»
