[1]
Критика многих устрашает – хотя и правда, что она мало научает нас писать и что гораздо сильнее действуют образцы и примеры, хотя правда и то, что хорошая, книга есть самая лучшая критика на дурные книги[2], однако ж критика нужна для успехов словесности – ибо она более всего очищает и усовершенствует вкус. Но должно признаться, чтобы решить участь книги и славу сочинителя, надобно быть Квинтилианом или Лагарпом.
Критики, помещаемые у нас в журналах, иногда наполнены одними насмешками – есть однако ж из них и такие, которые дают сочинителю истинные уроки словесности. В число сих включить можно некоторые критики «Московского журнала» и некоторые, помещенные в «Северном вестнике», как то: рассмотрение поэмы «Петр Великий» и рассмотрение рецензий «Московского Меркурия»; мы не знаем, кто писал их; но признательно сказать должно, что они из лучших на нашем языке и писаны так, как должна быть писана критика, имеющая благонамеренную цель[3]. Она должна быть недвусмысленна, ясна и благопристойна. Колкости и насмешки приличны в комедиях, где шутят на общий счет; но критика относится на одно лицо, иногда известное публике, следовательно, колкости в критике столь же неизвинительны и так же не могут быть терпимы, как и личные комедии. Квинтилиан, Лонгин[4], Лагарп, Вольтер критиковали справедливо; но без всякой обиды сочинителю, цель их критики – была отдавать должную цену хорошим писателям и исправлять дурных, дать сим последним уроки, но не оскорбить, не ожесточить их – они говорили как учители, и мы счастливы были бы, если бы наши критики старались им подражать.
Конец ознакомительного фрагмента.
