Вместо предисловия. Кошмар учителя литературы
Урок литературы, проходят «Войну и мир». Учитель смотрит на класс – и вдруг словно в глаз что-то попало. Он протирает глаза, смотрит на класс снова. О чудо! Где его ученики? Перед ним за партами сидят персонажи «Войны и мира». Только всем им по шестнадцать лет и все в школьной форме.
И тут-то учитель осознает всю тщету проекта: преподать этим юношам и девушкам «Войну и мир». Совершенно ясно, что ни красавице Элен, ни красавцу Анатолю эта книга не нужна, хотя они и сидят на первой парте, сложив лапки, выпрямив спинки и выкатив глазки. Юного Кутузова интересует только развлекательное чтиво, для отдохновения. Юный Наполеон листает под партой журнал «Юный техник». Масон о чем-то задумался, о чем-то далеком от предмета изучения, о чем-то глубоком. Юный старый князь Волконский нетерпеливо ерзает, его вообще все это раздражает. Попробуй рассказать ему о «непротивлении» или о том, что личность в истории роли не играет! Они с Наполеоном такой шум поднимут!
Николай Ростов – хороший парень, равно как и Денисов. Но видно, что на уроке они уже готовятся к перемене, которую хотят провести так, чтобы не было потом мучительно стыдно за бесцельно прожитые минуты.
То же на уме и у Наташи Ростовой. Вот княжна Марья… нет, ей нужно либо Священное Писание, либо что-то доброе, душевное. А книга начинается с лицемерий в светском салоне да с терзаний-сомнений неудачно женившегося человека!
Платон Каратаев сидит тихонько, поведение хорошее, но видно: думать ни о чем не собирается, все и так знает.
Только троим интересно: Пьеру Безухову, Андрею Болконскому (под вопросом) да Пете Ростову. Но это же невозможно, только трое! Что делать с остальными? Нужно, пожалуй, просто закрыть книгу и потихоньку ретироваться из класса. Тем более что – вон там, на задней парте – Тихон Щербатый как-то нехорошо улыбается…
Вот уже больше недели мысли мои занимает Изида – и как божество древней религии, и как женственный облик, являвшийся некоторым поэтам и художникам. Вчера вечером я, устав от наплыва этих мыслей, от многообразия «соответствий», решил: «Надо хотя бы на часок выбросить все это из головы и просто почитать прозу, отвлечься и успокоиться. А завтра уж сесть и начать писать об Изиде.
