Just this: not text, but texture; not the dream
But a topsy-turvical coincidence,
Not flimsy nonsense, but a web of sense.
Yes! It sufficed that I in life could find
Some kind of link-and-bobolink, some kind
Of correlated pattern in the game,
Plexed artistry, and something of the same
Pleasure in it as they who played it found.
Vladimir Nabokov, Pale Fire[1]
В начале Евангелия от Марка повествуется о крещении Иисуса Христа Иоанном Крестителем:
«И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане (дословно: «был погружен в Иордан Иоанном». – И. Ф.). И когда выходил из воды, тотчас увидел [Иоанн] разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в котором мое благоволение».
Христианская традиция видит в этом событии, в этой картине проявление Троицы. Если глядеть снизу вверх, с земли к небесам, то Троица выстраивается следующим образом: Бог Сын ↔ Святой Дух ↔ Бог Отец. Но здесь есть еще одна Троица, другая Троица, которой мы и займемся. Поглядим на картину крещения Иисуса не вертикально, а горизонтально. Тогда можно увидеть следующее построение: Иисус Христос ↔ река Иордан ↔ Иоанн Креститель. За этой Троицей стоит обряд посвящения: посвящаемый, погружаясь в какую-либо стихию (уходя под землю, под воду, в лес), символически умирал – для того, чтобы воскреснуть, родиться второй раз. Иоанн совершает «крещение покаяния для прощения грехов», то есть как бы смывает грехи приходящих к нему людей водой Иордана. Однако за этим крещением стоит другое крещение, о котором Иоанн, предсказывая появление Христа, говорит: «Я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым». Что это за крещение? В десятой главе от Марка апостолы Иаков и Иоанн, братья («сыновья Зеведеевы»), обращаются к Иисусу с просьбой: «Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую, в славе Твоей. Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите; можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?» Иисус намекает здесь о прохождении через смерть. Это и есть подлинный смысл крещения, смысл погружения в воду.
Погружение в стихию при обряде посвящения обычно отождествляется с двумя иными образами, как бы имеет два синонима. Первый синоним: посвящаемый входит в некую всеобщую богиню, в «Великую Матерь», в «Хозяйку зверей» – чтобы затем из нее родиться. (Входит в богиню как фаллос – и выходит из нее ребенком, то есть богиня ему как жена, так и мать.) Второй синоним: посвящаемого поглощает некий мифический зверь, чтобы затем изрыгнуть его наружу (или же как вариант: посвящаемый убивает зверя изнутри и выходит наружу сам). В русских сказках оба синонима удачно воплощаются в образе Бабы-яги и ее «избушки на курьих ножках». Такая избушка, как известно, представляет мифического зверя, поглощающего героя при обряде посвящения. Входя в такую избушку (в чрево зверя), посвящаемый одновременно как бы сочетается браком с «Хозяйкой зверей», входит в Бабу-ягу (Яга и ее избушка – в мифическом смысле одно и то же, равно как и лес, в который погружается герой сказки). И рождается от нее другим человеком, а именно человеком, обладающим магической силой. (Из чрева мифического зверя посвящаемый выходит человеком-зверем, понимающим звериный язык.) Ягу можно назвать также «Хозяйкой жизни и смерти», потому что она проводит героя через смерть – и дарует ему жизнь. Итак, первые два члена нашей «другой Троицы» прояснились: Посвящаемый (например, Иисус) ↔ Стихия (например, Иордан) / Хозяйка жизни и смерти / Мифический зверь. Или: Герой (сказки) ↔ Лес / Баба-яга («Хозяйка зверей») / Избушка на курьих ножках. Обратим теперь наше внимание на третий член «другой Троицы», на Иоанна Крестителя. Кто он? Только лишь лицо, проводящее обряд посвящения?
