Дмитрий Градинар
24 июля 1971 г.
Снежный сейнер барахтался среди нагромождения волн, обходя наиболее высокие из них, задирая нос к небу, а после скользя с очередного гребня вниз. Паруса, то ловившие, то теряющие ветер, трещали и выли, под стать вьюге, кружащей до самого горизонта. Ещё немножко, и тройная ткань, нашитая поверх выдубленных шкур, могла не выдержать, и тогда команде пришлось бы несладко.
– Лево руля! Ещё левее! Право! Ещё правее! – кричал осипшим голосом помощник шкипера, висевший с линзовой лампой в штурманской люльке над самой поверхностью моря.
Сам шкипер, ставший за штурвал, не пытался угадывать, что там, впереди, в свистопляске снега и ветра, всё было тщетно, он не мог различить даже фигуры матросов, которых швыряло от борта к борту. И ловцы снейков тоже выскочили на палубу, помогая команде управлять парусами.
– Лево! На пятке влево! – срывая голос, будто лопались струны мандолины, фальцетом взвился помощник.
На пятке – это значит разворот на месте, резкий, до стона парусной оснастки, до вскрика обшивки. Рискуя поломать опорные дуги, соединяющие корпус сейнера с корабельными сноубордами, шкипер крутанул штурвал, понимая, что просто так помощник не завизжал бы, будто резаный подсвинок. Наверняка там, в двадцати-двадцати пяти шагах перед ними, – дальше помощник вряд ли мог что-либо увидеть, – оказалось непреодолимое препятствие, волна, на которую нельзя вскарабкаться, и которую не получится взрезать форштевнем. Ведь сейнер – не торговый галеон, прокладывающий широким лбом дорогу там, где застрянут другие суда. Хотя, конечно, ближе к краю света, где волны встают высотой до неба, а после рушатся за край, не пройдет ни галеон, ни сам морской дьявол, там заканчивался мир, и начиналась Великая Бездна.
– Что у тебя, Вейвул? – крикнул шкипер, желая узнать, какой беды они избежали.
Ведь в море встречается разное. Большие волны опасны, но есть вещи и похуже. Провалы, – когда посреди морской глади вдруг открывалась ложбина, уходящая вниз и вниз, выкарабкаться из которой потом очень непросто. Движущиеся волны – а такое шкипер видал не раз на своём веку, – когда море вдруг приходит в движение, и волны начинают гулять, будто ожившие белые существа, и тогда – кричи – не кричи, ворочай штурвал или нет, а главным окажется везение, у кого побольше – тот и выкарабкался. Везение, да корабельная прочность. А ещё близость берегов.