Не знаю, зачем я написал дату, ведь речь пойдет не о сегодняшнем дне. Впрочем, если того требуют правила ведения дневника, то это не важно.
Примерно год назад произошло событие, которое изменило всю мою жизнь. Я убил человека. Он был инвалидом. Первый раз я встретил его в парке в сопровождении старушки лет шестидесяти. Она везла его в инвалидной коляске и что-то ему рассказывала, а он лишь отстраненно корчился, совершал непонятные дерганые пируэты руками и засовывал большой палец за щеку. Лишь потом я разузнал в интернете, что это был детский церебральный паралич. Люди с такой болезнью живут с нарушенной нервной системой. Они не могут контролировать свои действия и речь. Соответственно, не могут ходить и вообще вряд ли понимают, что происходит вокруг.
В прошлом году осень началась достаточно поздно. Помню, я зашел в полюбившийся мне недавно парк с искусственными прудами и каналами, заполненными гогочущими утками. Опавшие листья только начинали преть, и в таких местах витал неповторимый запах осени, который держится, как правило, всего несколько недель, пока не наступают морозы. Я присел на скамейку, чтобы прочувствовать всю атмосферу. Обычно это помогает мне заставить мозг размышлять о смысле жизни, боге и других важных вещах. Но, как вы догадались, наслаждение природой прервал тот инвалид. Я не мог не обратить на него внимание. Мои мысли плавно перетекли от высоких тем мироздания в бурное русло размышлений на темы, которые обычно стараются не поднимать в шумных веселых компаниях, благополучных семьях. Да, даже наедине с собой, люди не осмеливаются думать об инвалидах и о том, как к ним относиться. Помню, что первая эмоция, которую вызвал этот инвалид – сочувствие. Мне стало его очень жаль. Казалось, что он мучается, но по правде, невозможно было понять, что он чувствует и есть ли в его голове хоть какие-нибудь мысли. Если и вправду нет, то какой смысл поддерживать его существование? Пожалуй, лучший вариант, который был у него – это эвтаназия бы сделать ему эвтаназию, пока было не поздно. Тогда, естественно, потребовалось бы согласие больного. Но если человек не осознает, что болен или что похож на овощ? Что тогда?
