В истории мировой литературы существуют сюжеты, которые с завидным постоянством повторяются в культуре разных времен и народов, оставаясь для каждой эпохи современными и актуальными. Отвечающие на жгучие вопросы как вселенского, так и конкретно-исторического характера, они обладают константным содержанием, которое запрограммировано на вариативность прочтений. Эти пронизывающие столетия сюжеты изначально бесконечны и открыты будущему, но существуют в каждом конкретном случае в определенную эпоху, что накладывает на них отсвет живой жизни, творящейся здесь и сейчас. Их называют «традиционными», «вечными», «вековыми», «мировыми», «архетипическими», «магистральными»[1], подчеркивая тем самым универсальность заключенного в них комплекса общечеловеческих проблем, внятных и с вневременной, и с конкретно-временной точек зрения.
Рождение, становление и специфика культурно-исторического бытования традиционных сюжетов коренится в неразрывном единстве двух определяющих их фундаментальных начал – потенциальной вечности, связанной с характерной онтологической проблематикой, и строгой историчности составляющих сюжетных компонентов антропологического свойства.
Центральные для традиционных сюжетов мифологические и фольклорные персонажи (Прометей, Икар, Иуда, Агасфер, Зигфрид, Фауст и др.), а также литературные герои (Дон Жуан, Дон Кихот, Гамлет, Тартюф и др.) служат целям художественно-поэтического выражения универсалий вселенского бытия и культурно-исторической реальности в ее богатстве и разнообразии. Этим и объясняется востребованность подобных знаковых фигур, приобретших значение общечеловеческих символов.
В этой книге рассматриваются закономерности возникновения, функционирования и развития одного из традиционных сюжетов мировой литературы на культурно-историческом поле одной отдельно взятой страны: речь идет о фаустовском сюжете в Германии пяти последних столетий. Возникший на немецкой почве, он сыграл и продолжает играть здесь поистине великую роль.
Поэтическое исследование судьбы Фауста связывается в немецкой литературе разных эпох с поисками ответов на вопросы: кто такие немцы, откуда проистекает их специфический тип мышления, в каком направлении они эволюционируют, как соотносится в них «Я»: и часть всего социума, и малейший фрагмент микросоциума. Размышления над путями фаустовского сюжета в Германии помогают проникнуть в скрытое ядро ментальности и культуры немецкого народа, разгадать и определить его своеобразие, уяснить глубинные свойства национального художественного сознания. То есть позволительно говорить об особой функции, которую выполнял и продолжает выполнять образ Фауста: он стал метазнаком немецкой художественной культуры, единицей характеристики эпохи в культурологическом плане.