Всю ночь напролет маленькую Медовку поливал непроглядный серый дождь, и уже казалось, что конца ему никогда не будет. Однако утром в окно ворвалось ослепительно-яркое солнышко, и один лучик упал на Ромкино лицо. Ромка проснулся, поморгал, протер глаза, сладко потянулся, вскочил, сдернул покрывало с птичьей клетки и постучал пальцем по прутьям.
– Попка, привет!
И тут же комната заполнилась звонким задорным щебетом. Желтый волнистый попугайчик бодро запрыгал по жердочке, радостно приветствуя новый день.
Этот веселый гомон разбудил спящего на соседней кровати Артема, и он поднялся тоже. Но еще раньше мальчишек встала Лешка и до того, как оба друга появились на кухне, успела погулять со своим Диком и накрыть на стол.
Друзья позавтракали и отправились к Венечке. Их друг на сей раз гостил не у них, а неподалеку, на улице Солнечной. Там стоял дом с мансардой, и в нем жили Маргарита Павловна и Жан-Жак, близкие друзья ребят. Венечка остановился там потому, что приехал в Медовку не один, а со своим Дожиком, сильно подросшим щенком немецкого дога, которого Лешкин Дик на дух не переносил.
У Маргариты Павловны с Жан-Жаком имелись и свои собаки, два рыжих беспородных щенка Тай и Фун, которых Жан-Жак именовал «китайцами». Их привела Лешка, и обитали они в большой собачьей будке, стоящей неподалеку от калитки.
У калитки Лешка ненадолго задержалась, погладила щенков по рыжей шерстке, дала каждому по припасенной заранее косточке и поспешила за мальчишками. Все трое вошли в дом и застали посреди гостиной хозяйку дома с двумя большими чемоданами в руках. Судя по легкости, с которой она их держала, чемоданы были пустыми.
– Здравствуйте, Маргарита Павловна. Вы что, уезжаете? – удивился Ромка.
Маргарита Павловна молча кивнула, а Венечка торжественно объявил:
– В Париж.
– Как это так, вдруг? А почему вы нам раньше об этом не сказали?
И Венечка снова опередил хозяйку с ответом:
