Пролог: Танец скелетов под джаз умирающего города
Сначала пахло дымом. Потом – паленым мясом. А потом, когда города вымерли и трубы перестали дымить, мир начал пахнуть тишиной. И ржавчиной. И медленно вызревающим в бетонных джунглях безумием.
Те первые дни были простыми, как кулак, и ясными, как лезвие. Либо ты бежишь, либо тебя едят. Либо ты прячешься, либо становишься частью стаи. Мы научились различать их поступь по асфальту – этот мерзкий, шаркающий звук, звук волочащихся за собой несбывшихся надежд и оборванных жизней. Мы научились стрелять в голову. Это было просто. Удобно. Почти успокаивающе своей простотой.
Я помню одну из первых ночей в «Ковчеге». Мы стояли на опорной вышке, смотрели на город, утонувший во тьме, разорванной лишь аварийными проблесками да одинокими пожарами. И они были там. Внизу. Тени, копошащиеся в прахе цивилизации. Капитан, человек с лицом из потрескавшейся глины, хрипло усмехнулся:
– Смотри, Торн. Как термиты. Тупые, голодные термиты. Только и знают, что жрать да множиться.
Я молчал. Я смотрел. Да, они были похожи на термитов. Но даже термиты следуют логике, ритму, плану. А в этих движениях… в них была не просто тупая жажда. В них была какая-то своя, извращенная, непостижимая цель.
Потом пошли слухи. Сначала тихие, потом все громче. Не просто «они идут». А «они строятся». Не просто «они убили». А «они выложили из кишок лейтенанта какой-то узор». Мы отмахивались. Считали это бредом выживших, чей рассудок не выдержал напора кошмара.
Но однажды я увидел сам. Небольшая группа их на перекрестке. Они не просто брели. Они… кружились. Медленно, неуклюже, сталкиваясь друг с другом, но снова и снова возвращаясь в некий общий ритм. Как шестеренки с сорванной резьбой, пытающиеся провернуть неведомый механизм. Один из них, тот, что был когда-то почтальоном, в своей изодранной синей униформе, бил кулаком в стену. Не хаотично. А с мерным, монотонным стуком. Стук. Пауза. Стук-стук. Пауза. Стук.
Это был не призывный клич. Это было тиканье часов на руке у трупа.
В тот вечер я записал в свой журнал: «Наблюдал аномалию группового поведения. Возможно, остаточные рефлексы? Или нечто большее?» Капитан, прочитав это, хлопнул меня по плечу так, что я чуть не свалился.
– Хватит мозги парить, Торн! – просипел он, и от его дыхания пахло дешевым виски и отчаянием. – Они тупые твари. Всё. Точка. Не ищи смысла в том, что его не имеет. А то сойдешь с ума.
