Я просто хотела жить как все

© Элина Кинг, 2025

ISBN 978-5-0068-6527-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Иногда кажется, что детство – это обещание, которое тебе дали, но так и не выполнили. Обещание света, смеха, свободы. Мне же с самого начала подарили тяжелую, резную шкатулку, полную запретов, и сказали, что внутри спрятано счастье. Но когда я пыталась ее приоткрыть, крышка больно била меня по пальцам. Я просто хотела жить как все. Оказалось, это самая недостижимая мечта.

Мой мир пах остывшим борщом, мамиными духами «Красная Москва» и пылью на отцовских пластинках. Он был окрашен в цвет обоев с выцветшими пионами и в яркие пятна этикеток от портвейна.

Отца я помню смутно, как старую фотографию, про которую забыли в кармане и она потерлась на сгибах. Он был тихим человеком, чье присутствие ощущалось не в словах, а в звуках: скрип иглы патефона, шипение пластинки, бульканье вина в стакане. Его главным делом была коллекция. Он собирал этикетки от бутылок – «Агдам», «Портвейн 777», «Кагор». Они были такими красивыми, эти бумажные клочки: с золотыми вензелями, сочными гроздьями винограда, строгими гербами. Он разглаживал их утюгом через марлю и аккуратно, словно святые реликвии, наклеивал в толстый альбом с бархатной обложкой.

Для меня этот альбом был волшебной книгой, атласом неведомых стран. Где-то там существовали солнечные долины, где зреет виноград, где люди пьют густое, сладкое вино и смеются, запрокинув головы. Это был мой первый, неосознанный побег. Я могла часам сидеть на полу в зале, листать тяжелые страницы и путешествовать.

Потом отец ушел. Не умер, а просто испарился, как спирт из оставленной рюмки. Сперва его не стало по вечерам, потом по выходным, а потом и вовсе. Мама говорила: «Он пошел своей дорогой». Куда вели эти дороги, украшенные этикетками от портвейна, я не знала. Альбом остался. Патефон замолчал навсегда.

На его месте воцарилась мама. Ее любовь была тяжелой и колючей, как старинная кольчуга. Она застегивала меня на все пуговицы, завязывала платки так, что было трудно дышать, и смотрела на мир сквозь призму своих болезней и страхов. Ее главным принципом было: «Я лучше знаю». Знаю, какое платье надеть, с кем говорить, о чем думать и чего хотеть. А хотеть, по ее мнению, я должна была только одного – чтобы дома был порядок.