Стеклянная свадьба

Стеклянная свадьба

Они вернулись из ресторана, где блистательный вечер в честь их стеклянной свадьбы – пятнадцати лет брака – только что подошел к концу. Воздух в просторной гостиной их дома, казалось, все еще хранил эхо смеха, звон хрустальных бокалов и сладковатый аромат дорогого коньяка и ночных цветов.

Он стоял у панорамного окна, за которым спал ночной город, усыпанный россыпью огней. Его белоснежный летний смокинг, идеально сидевший на широких плечах, в мягком свете торшера казался призрачным, почти невесомым пятном. Он машинально крутил в пальцах пустой бокал, и тонкое стекло тихо скрипело под его прикосновением.

Она медленно снимала туфли на высоком каблуке, прислонившись к спинке кожаного кресла. Её черное, вечернее платье-футляр, было шедевром портновского искусства – оно облегало каждый изгиб её тела с такой точностью, будто это и впрямь была вторая кожа, сотканная из ночи и шёлка. Ее русые волосы уложены в высокую прическу, подчеркивая изящную шею. Ткань мягко поблескивала, открывая сияющую гладкость мраморных плеч и соблазнительную, дышащую линию высокой груди. На шее холодным огнём горело бриллиантовое колье – тот самый подарок, сделанный десять лет назад, когда его бизнес, словно многоступенчатая ракета, устремился в стратосферу успеха.

Вечер был прекрасен. В ресторане собрался самый близкий круг – друзья юности, товарищи с институтских времён, чьи лица за пятнадцать лет стали родными. Стол ломился от изысканных блюд, а воздух дрожал от бесконечных тостов – преимущественно шуточных, тёплых, слегка ностальгических. Весь вечер говорили только о любви. Вспоминали, умилялись, спорили с жаром: а бывает ли она вечной? Или это всего лишь прекрасная иллюзия, которую так хочется поддерживать?

И теперь, в тишине собственного дома, она не могла остановиться. Её голос, чуть хрипловатый от шампанского и долгих разговоров, нарушил тишину.

– Знаешь, – начала она, глядя куда-то в пространство, – я все думаю о том, что сказал Игорь. Про то, что любовь – это не вечное пламя, а угли… Что нужно постоянно раздувать.

Он повернулся от окна. В его глазах отражались светильники комнаты, но его собственный взгляд был где-то далеко. Молчание между ними повисло плотной, почти осязаемой тканью, такой же хрупкой, как само стекло, символ их сегодняшней даты – прозрачное, звенящее и такое уязвимое для трещин.