ЗАЩИТНИКИ ЗАБЫТЫХ

Тишину пронзил резкий, металлический лязг. Два клинка, тонких и гибких, сплелись в молчаливом танце. Четырнадцатилетний Максим, закованный в защитную амуницию, не видел ничего, кроме едва заметного движения плеча противника. Он парировал, отступал на шаг, чувствуя упругую податливость планшета под ногами. В его мире не было ни шума зала, ни зрителей – только шестнадцать квадратных метров дорожки, дыхание в такт движениям и холодная рукоять рапиры.

Его выпад был стремительным и неотразимым. Стальной клинок изогнулся и мягко уперся в грудную клетку соперника. Раздался электронный сигнал, зажигая лампочку на его стороне.

«Победа! Максим, отлично! – голос тренера прозвучал как из другого измерения. – Чистый, как слеза, укол! Ты был несокрушим!»

Макс высоко поднял защитную маску. Его лицо, влажное от пота, не выражало торжества. Лишь легкая усталость в глазах и привычная собранность. Он кивнул, отдавая рапиру. Эта победа была пустой. Он чувствовал себя не воином, а просто хорошо отлаженным механизмом.

Тишина в его собственной квартире показалась ему куда громче, чем лязг оружия. Она была густой, звенящей, нарушаемой лишь монотонным жужжанием холодильника. Макс стоял на пороге, вдохнув знакомый запах чистящих средств и одиночества. Родители снова задержались на работе. На столе лежала записка: «Ужин в холодильнике. Разогрей. Целую, мама».

Он механически выполнил указание. Тарелка с пастой, разогретой в микроволновке, телевизор, молча показывающий ток-шоу. Он взял телефон. Лента социальных сетей пестрела улыбками одноклассников, кричащими селфи, мемами. Их заботы были такими далекими, чужими. Он отложил телефон экраном вниз. Звук щелчка был оглушительно громким в тишине.

Единственным местом, где тишина была живой и наполненной смыслом, была квартира его деда, Бориса Ивановича. На следующий день Макс шел к нему, чувствуя, как каменная маска с его лица понемногу спадает.

Здесь пахло заварным чаем, старой бумагой и пылью, которую не сметают с книжных полок. На стенах – черно-белые фотографии, пожелтевшие карты. Макс молча копался в механизме старых настольных часов, а Борис Иванович, бывший военный инженер с руками, исчерченными глубокими морщинами, как топографическими картами, подавал ему инструменты.