Глава 1: Последнее приглашение Алистера Финча
Дождь заливал Лондон с упрямым, унылым постоянством, смывая копоть со старых кирпичных зданий и превращая Темзу в свинцовую, бурлящую гладь. Для Элары Вэнс такая погода идеально подходила для похорон.
Она стояла под черным зонтом, одинокая фигура, чуть в стороне от небольшой толпки людей, собравшихся вокруг зияющей ямы на кладбище Хайгейт. Слова викария, утешительные, шаблонные, растворялись в сыром воздухе, не долетая до нее. Элара не слушала. Она наблюдала за скорбящими – это было для нее так же естественно, как дышать.
Вот племянница, прикладывающая идеально сухой платочек к столь же сухим глазам. Вот деловой партнер, его лицо – маска скорби, не доходящая до shrewd, расчетливых глаз. Горстка светских лиц, пришедших из долга перед именем, а не перед человеком. Никто из них, была уверена Элара, не знал по-настоящему Алистера Финча. Как не знала его и она, в чем и заключалась проблема.
Алистер Финч, затворник-коллекционер, человек, владевший большим количеством историй, чем Британская библиотека, был ее клиентом. Или был им ровно три дня, после чего его нашли мертвым в кабинете. Официальная причина – банальный, хоть и трагичный, сердечный приступ. Полиция закрыла дело. Ее же дело было только что открыто.
Ее телефон, переведенный в беззвучный режим, завибрировал в кармане тренча. Всего одно закодированное сообщение от ассистента Лео: «Пакет получен. Офис. Хвостов нет».
Хорошо. «Пакет» был причиной, по которой она стояла под дождем, вместо того чтобы пить дешевый херес в теплом пабе. Это была последняя вещь, которую Алистер Финч прислал ей за несколько часов до смерти. Тяжелый, потемневший от времени бронзовый ключ и записка, написанная его элегантным, паукообразным почерком:
– А.Ф.»«Мисс Вэнс, Говорят, замки в моем доме помнят все. Этот отпирает дверь, которую никогда не следовало закрывать. Боюсь, я был неосторожен с историей, которая не принадлежала мне. Найдите замок. Вы моя последняя надежда на спокойный конец.
Это было именно тем загадочным посланием, которое вызвало бы у нее раздражение, приди оно от кого угодно другого. Но от Финча, человека, сколотившего состояние и репутацию на находках того, что найти невозможно, это было песней сирены. А фраза «спокойный конец» теперь звучала не как метафора, а как предчувствие.
