В дремучей чаще, где сплелись столетий нити,
Под пологом теней, у старого пенька, забытого богами,
Живет Лис-Дед, мудрец, чья голова бела, как лунный свет,
Хранитель тайн, что в сумраке густом роятся, из сказок, леденящих кровь.
Он ткёт полотна снов из полуночной мглы, зыбкой и влекущей,
Где злоба в маску друга рядится, шепчет льстиво в тишине ночной,
Там волк крадётся в шкуре кроткой, овечьей, непорочной, белой,
А правда с верой – хрупкой свечой – теплится несмело.
Его нора – тихая обитель для душ, израненных судьбой, разбитых горем,
Для тех, кто в лабиринте жизни сбился с верного пути, пал духом.
Очаг пылает мягко, травы мирно тлеют, источая ладан,
И тихие рассказы, словно тёплое какао, согревают сердце в лютую стужу.
Но не ищите лёгкости и сладости в его речах, как в песнях соловьиных, – нет,
Его слова – не мёд, а горький свет, что бьёт в глаза, словно плеть.
Он учит видеть суть, что дремлет под личиной притворной,
Распознавать обман, не поддаваясь краске лжи, коварству слов.
За советом к Деду-Лису приходят звери робкие, с глазами детскими, наивными,
И духи леса, что давно исчезли из памяти людской, навеки позабытые.
Лишь шёпот ветра доносит отголоски их смеха, звонкого и чистого,
И пляски у костра, чьи искры ввысь летят, словно звёздные кометы.
Лис знает тайны древних рун, что высечены на камнях вечности, и знаков, стёртых временем,
Он зрит сквозь пелену времён и мрака, словно предсказатель.
Он слышит голоса ушедших поколений, что эхом отдаются в тишине лесной, словно шёпот предков,
И знает толк в сплетениях мгновений, в ткани бытия, жизни бренной.
В самом сердце расползающегося мегаполиса, в просторной трёхкомнатной квартире жили молодые родители и их пятилетняя дочурка. Эта квартира, лишённая привычных стен и заключенная в объятия панорамных окон, казалась аквариумом, где жизнь семьи разворачивалась как завораживающее представление для безмолвных зрителей-небоскрёбов. Родители, сами ещё дети в душе, нуждающиеся в родительской опеке, вели жизнь, достойную экранизации. Блогеры до мозга костей, они превратили каждый свой день в бесконечный сериал, транслируемый миру до мельчайших деталей. Едва пробудившись, они облачались в спортивные костюмы, совершая ритуальную утреннюю пробежку, а затем, словно по команде, поглощали свой «правильный» завтрак. Кадр сменялся кадром: магазины, распаковки, стремительные поездки – то в горы, то к морю, то по извилистым улицам города. Их существование – вечное заточение в мерцающем объективе камеры, они – марионетки, дергаемые невидимыми нитями подписчиков. Лайки, комментарии, донаты, вездесущая реклама – вот их боги и демоны, алтари и жертвенники. Изо дня в день, словно белки в ослепительном колесе гиперреальности, они отчаянно стремились доказать свою мнимую идеальность, выставляя напоказ каждый свой шаг, словно бесценную хрустальную вазу под беспощадным светом софитов. Их жизнь – открытая книга, исписанная кричащими заголовками и прочитанная, перелистанная тысячами любопытствующих глаз.
