Alba de Céspedes
Dalla parte di lei
© 2021 Mondadori Libri S.p.A., Milano
© Евгения Макарова, перевод на русский язык, 2025
© Издание на русском языке. Livebook Publishing LTD, 2025
* * *
Я впервые встретила Франческо Минелли в Риме двадцатого октября тысяча девятьсот сорок первого года. Я тогда писала дипломную работу, а мой отец, уже год страдавший от катаракты, почти ослеп. Мы жили в одном из новых домов на Лунготевере Фламинио[2], куда переехали сразу после смерти моей матери. Я считала себя единственным ребенком, хотя у меня был брат, который еще до моего рождения успел появиться на свет, проявить себя настоящим чудо-мальчиком и утонуть в трехлетнем возрасте. По всему дому стояли его фотографии: на многих его наготу едва прикрывала белая сорочка, соскальзывающая с округлых плеч; на другой фотограф запечатлел его лежащим на животе на медвежьей шкуре; но мать больше всего любила маленькое фото, где он стоял, касаясь рукой фортепиано. Она утверждала, что если бы он выжил, то стал бы великим композитором, как Моцарт. Его звали Алессандро, и, когда через несколько месяцев после его смерти родилась я, мне дали имя Алессандра – в честь него, уповая, что во мне проявятся его достоинства, оставившие о нем такую неизгладимую память. Эта связь с умершим братом сильно давила на меня в раннем детстве. Я никак не могла от нее освободиться: если меня за что-то ругали, то обязательно указывали, что я не оправдала надежд, возложенных на меня и на мое имя, не говоря уже о том, что Алессандро никогда не осмелился бы так себя вести; а когда я получала хорошие оценки в школе, проявляла усердие или совершала достойный поступок, подразумевалось, что это наполовину заслуга Алессандро, который так выражает себя через меня. Такое размывание личности сделало меня замкнутой и нелюдимой, и позже за веру в мои способности я приняла то, чтобы было всего лишь ускользающей памятью родителей об Алессандро.
Духовному присутствию брата, с которым мать общалась посредством трехногого столика и медиума по имени Оттавия, я приписывала зловещую силу. Я не сомневалась, что он поселился во мне, но – вопреки утверждениям родителей – только для того, чтобы внушать мне дурные мысли и нездоровые желания и толкать на предосудительные поступки.
Я сдавалась, считая борьбу бесполезной. Алессандро был для меня тем же, чем для других девочек моего возраста являлся дьявол или злой дух. «Это он, – думала я, – он мною командует». Я верила, что он может управлять мною так же, как тем столиком.
