Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения случайны
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Пролог
Прекрасный рассказ Ричарда Баха «Чайка Джонотан Ливингстон», это притча о чайке, которая стремится преодолеть обыденность и достигнуть мастерства в полётах. Автор через образ чайки передаёт универсальные темы поиска смысла жизни и преодоления ограничений.
И моя «с_ума_сшедшая мысль» заключается в том, чтобы написать историю, о девушке Лия (люди и я), которая возникла благодаря этой притчи о «Чайке, живущей в каждом из нас…»
Глава первая: Стая и Небо
Над Большим Городом вечно висело облако из пыли, выхлопов и тревожного гула моторов, миллионов голосов, слившихся в один сплошной, непрерывный ропот недовольства. Город был гигантским муравейником, где каждый житель знал свою роль: бежать, работать, потреблять, спать. И снова бежать…
Здесь жила Лия. Она была похожа на всех. Её дни были расписаны по минутам: дорога в офис в переполненной железной коробке метро, восемь часов за экраном, где она оперировала цифрами в разных файлах, дорога обратно, ужин перед другим экраном, который показывал ей, как должны выглядеть счастливые люди, короткий сон. И снова – дорога.
Её жизнь была посвящена «добыче куска хлеба». Но почему-то этот кусок с каждым годом становился всё дороже, а вкус его – всё преснее. Она покупала вещи, чтобы заполнить пустоту, которая образовывалась внутри, как только она переставала бежать. Она ходила на развлечения, чтобы забыть, что её жизнь – не её. Она прожигала время, единственный настоящий ресурс, данный ей при рождении, словно пытаясь поскорее избавиться от этого неудобного дара.
Лия смотрела вечерами в свое окно, за которым пылала неоновая реклама, и чувствовала странную, щемящую тоску. Она не могла её назвать. Это была тоска по чему-то, чего она никогда не знала.
––
Далеко-далеко от Большого Города, там, где вершины деревьев целовали облака, а воздух был настолько прозрачен, что звёзды ночью казались близкими-приблизкими, существовало поселение.
Официально его не было на картах. Люди из Большого Города сказали бы, что его не может быть. Но оно было.
Его называли «Автономия Солнц».
Здесь не было улиц, заполненных машинами. Здесь были тропы, протоптанные босыми ногами. Не было неоновых вывесок – светились окна домов, заряженные за день солнечными панелями. Не было гула – был шелест ветра в листьях и тихий, размеренный гул общего покоя.
