Когда м-р Хайрам Б. Отис, американский посол в Англии, покупал Кентервильский замок, все в один голос советовали ему не делать глупостей, поскольку в замке обитало привидение. Сомнений в этом не было никаких. Тем более что сам лорд Кентервиль, человек кристальной честности, счел своим долгом поставить м-ра Отиса в известность о призраке, когда обсуждались условия продажи.
– Мы не осмеливаемся жить в этом замке сами, – говорил лорд Кентервиль, – с тех пор, как моя двоюродная бабушка, герцогиня Болтонская, упала в обморок от ужаса (впоследствии так до конца от него и не оправившись), когда, надевая вечерний туалет, она почувствовала на своих плечах костлявые руки скелета. И я считаю своим долгом сообщить вам, м-р Отис, что привидение видели и несколько ныне здравствующих членов моей семьи, а также настоятель приходской церкви преподобный Огастес Дампье, который входит в Совет Королевского Колледжа в Кембридже. После злополучного происшествия с герцогиней от нас сбежали все слуги, что помоложе, а леди Кентервиль зачастую не спит ночами из-за таинственных шорохов со стороны коридора и библиотеки.
– Милорд, – ответил посол, – я беру это привидение вместе с замком и всей его обстановкой. Я родом из современной страны, где купить можно все, что только продается; и раз ваших лучших актеров и примадонн то и дело привозят к нам на гастроли из Старого Света, думаю, что если бы в Европе и водилось привидение, то его очень скоро стали бы показывать в Америке за деньги. Например, на выставке, или в придорожном балагане.
– Боюсь, что привидение действительно существует, – с улыбкой произнес лорд Кентервиль, – хотя его до сих пор и не сцапали ваши импрессарио. О нем известно уже на протяжении трех столетий, а именно, с 1584 года, и оно всегда появляется перед смертью кого-то из членов семьи.
– Надо же, совсем, как семейный доктор! Но привидений не существует, лорд Кентервиль, и вряд ли законы природы можно нарушить в угоду английской аристократии.
– Да, у вас в Америке, действительно, свои законы, – ответил лорд Кентервиль, который до конца не разобрался в последних словах м-ра Отиса, – и если вы не против привидения в доме, то все в порядке. Только помните, что я вас предупреждал.
Через несколько недель после этого сделка была заключена, и в конце сезона посол со своей семьей переехал в Кентервильский замок. Миссис Отис, некогда, мисс Лукреция Р. Тэппен одна из первых красавиц Нью-Йорка, была чрезвычайно привлекательной женщиной средних лет с прекрасными глазами и точеным профилем. Многие американские дамы, покинувшие родную страну, приобретают вид неизлечимо больных особ, считая, что в этом и состоит европейская утонченность, но миссис Отис никогда не совершала подобной ошибки. У нее был замечательный цвет лица и поистине безграничный запас душевных сил. Примечательно, что во многих отношениях она была настоящей англичанкой и прекрасно подтверждала то факт, что у Англии с Америкой действительно много общего, кроме языка, конечно. Ее старший сын, Вашингтон, названный так родителями в патриотическом порыве и неизменно об этом сожалевший, был весьма симпатичным светловолосым молодым человеком, который считал, что приобщается к американской дипломатии, танцуя в ньюпортском казино; и даже в Лондоне он был известен как отличный танцор. Его единственными слабостями были цветы гардении и титул пэра Англии. В остальном он был вполне уравновешен. Мисс Вирджиния Б. Отис была пятнадцатилетней девушкой, живой и быстрой, подобно фавну, в ее больших голубых глазах горел чудесный свободный огонек. Она была замечательной наездницей, и однажды обскакала на своем пони старого лорда Билтона, опередив его на полтора корпуса после двух кругов по парку. Все это произошло на глазах у юного герцога Чеширского, который пришел в такой восторг, что тут же предложил ей руку и сердце, и в тот же вечер был отправлен своими опекунами обратно в школу-пансион. Он уехал, заливаясь слезами. После Вирджинии шли двое близнецов, которых прозвали «Звезды и полосы» в честь американского флага, а также ссадин и синяков, которые вечно их украшали.
