Глубина: 4120 метров. Рифтовое ущелье «Плач Сирены».
Тьма за иллюминаторами была абсолютной, густой, как смола. Прожектора «Нереиды-7» выхватывали из мрака лишь призрачные силуэты базальтовых колонн, похожих на руины исполинского города, проклятого богами. Вода была чистой, почти стерильной, и от этого безмолвие за стенками батискафа становилось давящим, осязаемым.
Доктор Артур Клейн замер у пульта, его пальцы с белой костяшками вцепились в кромку стола. На экране сонара плясали призрачные огоньки, рисуя контуры чего-то огромного, неестественно правильной формы.
– Виктор, ты видишь это? – его голос прозвучал хриплым шепотом в общем канале связи.
Голос капитана Виктора Орлова, идущего снаружи в гидрокомбинезоне, был спокоен, как эта глубина. – Вижу, Артур. Это не скала. Это… структура.
Виктор парил в нескольких метрах от дна, его фигура в свете фонарей казалась одиноким астронавтом на чужой планете. Перед ним, уходя вверх и вниз в непроглядную тьму, возвышалась стена. Стена из материала, похожего на черный хрусталь, испещренная сложными узорами, которые светились тусклым биолюминесцентным светом.
– Показатели радиации в норме, магнитное поле… Боже, оно пульсирует, – донесся голос Алексея, их техника, с борта «Нереиды».
Виктор протянул руку в массивной перчатке. Он почти коснулся стены.
И в этот момент тьма за его спиной шевельнулась.
Сначала это была лишь тень, больше их батискафа. Потом тень обрела форму – гигантский, многослойный рот, окруженный щупальцами, каждое из которых было толщиной с дерево. Существо не издавало звуков. Оно просто материализовалось из ничего, пожирая тьму.
– ВИКТОР! ОТХОДИ! – закричал Клейн.
Но было поздно. Щупальце, усеянное светящимися присосками, метнулось вперед с невообразимой скоростью. Оно обвило Виктора, и камера на его шлеме запрыгала, выхватывая то искрящийся корпус «Нереиды», то бездонную глотку чудовища.
– Артур… Алексей… – голос Виктора был полон не боли, а изумления. – Вы должны… Вы должны найти…
Связь прервалась. Последнее, что увидел Артур на экране, – это светящийся глаз, огромный, как блюдце, с вертикальным зрачком, который смотрел прямо на него сквозь иллюминатор. И в этом взгляде была не злоба, а холодный, древний разум.
Затем существо с Виктором в объятиях растворилось в темноте так же внезапно, как и появилось.
