Всё началось с того, что мир окончательно сбрендил. Не то чтобы раньше он был образцом здравомыслия, но сейчас в его работе наступил какой-то фундаментальный, системный сбой. Попытки что-то изменить напоминали бег в сиропе: медленно, липко и бессмысленно. Каждое усилие тонуло в трясине равнодушия, бюрократии и откровенного пофигизма.Иван стоял на балконе своей однушки на девятом этаже и смотрел на город, этот бесконечный муравейник, живущий по неписаным, но железным законам ерунды. Карьера, ипотека, потребление, новости, в которых одни и те же трагедии под разными соусами. Он бился головой о стены этого мира, а в ответ звучал лишь глухой, насмешливый стук.Именно тогда в его голове и родилась эта мысль, кривая и уродливая, как подзаборный сорняк.
Мысль была не яркой вспышкой озарения, а скорее выползшей из щели мокрицей. Она была липкой, неприятной и от нее невозможно было избавиться. Иван даже усмехнулся – горько и безнадежно. Суть ее была до идиотизма проста.Если мир сошел с ума, пытаясь навести в нем порядок, – это как требовать от сумасшедшего дома соблюдения правил пожарной безопасности, пока он горит. Единственный адекватный ответ на тотальный бред – это тотальный, но свой, бред.Не сопротивление. Не бегство. А своя собственная, частная, карманная шизофрения.Он посмотрел на городскую панораму, и она вдруг предстала перед ним не как хаос, а как система. Система абсурда. Рекламный билборд, кричащий о «эксклюзивной акции для всех», был ее кредо. Пробка, образовавшаяся из-за того, что три полосы перекрыли для проезда одного чиновника, – ее ритуалом. Новостная лента, где трагедия соседствовала с котиками, – ее священным писанием.«Хорошо, – подумал Иван. – Если это игра, то правила здесь пишут не просто дураки, а дураки с манией величия. Значит, нужно играть по своим правилам. Но не скрытно, не как партизан. А нагло, в открытую, притворяясь своим».Он вернулся в комнату. Однушка была типичной клеткой для представителя его вида: икеевский книжный шкаф, заставленный ненужными книгами, ноутбук с вечно горящим значком сообщения от начальника, микроволновка, в которой застыли следы вчерашней пельменной трапезы.Его взгляд упал на горшок с кактусом на подоконнике. Колючий, неприхотливый, он был единственным существом в этом помещении, которое не требовало от него никаких усилий. Иван подошел и ткнул пальцем в колючку. Резкая боль была единственным за сегодня честным ощущением.«Правило первое, – мысленно продиктовал он себе. – Действуй с уверенностью идиота, который считает, что он умнее всех. Это единственный вид уверенности, который здесь работает».Он сел за ноутбук, отправил начальнику лаконичное «Не могу. Занят. Происходит нечто.» и закрыл крышку. Пощечина корпоративному этикету была нанесена. Никаких последствий это, конечно, не имело бы, но на душе стало чуть легче. Первый шаг в его новую реальность был сделан.Но одного шага было мало. Нужен был Проект. Не протест. Проект. Нечто, что будет существовать параллельно безумию, не пытаясь его исправить, а просто игнорируя его фундаментальные законы. Что-то столь же бессмысленное, но его личное.Он взял блокнот с логотипом ненавистного банка, в котором у него была ипотека, и вывел на чистой странице заголовок:«ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО ПО ВНЕДРЕНИЮ ЛИЧНОГО АБСУРДА В УСЛОВИЯХ СИСТЕМНОГО СБОЯ»Пункт первый: Найти точку входа.Город был полон ими. Это были те самые щели, куда затекала реальность и откуда выползали его мокрицы-мысли. Места, где абсурд был особенно концентрированным.Например, его районная ЖЭК. Храм бюрократии, где можно было получить справку о том, что ты не получал справку. Или ближайший крупный магазин, «Меркурий-Сити», лабиринт из полок, навязчивой музыки и скидок, которые заставляли тебя покупать ненужное, лишь бы сэкономить.Иван решил начать с малого. С ЖЭКа. Завтрашним утром он пойдет туда не с жалобой на капающих соседей сверху. Нет. Он пойдет с официальным заявлением.Он достал лист бумаги и старательным каллиграфическим почерком, каким пишут одержимые, начал выводить:«В администрацию ЖЭК №13 от гражданина Иванова И.И.ЗАЯВЛЕНИЕ.*Прошу вас зафиксировать факт систематического нарушения когерентности пространства-времени в подъезде №4 дома №25 по ул. Невозможной. При спуске с 9-го на 8-й этаж я регулярно теряю примерно 3-4 минуты личного времени. Подозреваю образование локальной временной аномалии, вероятно, связанной с некорректной работой общедомового узла реальности. Прошу принять меры, в противном случае оставляю за собой право компенсировать потери времени за счет использования вашего собственного временного ресурса в эквивалентном объеме.»*Он перечитал. Кривая, уродливая мысль дала первый побег. Он был ядовит, нелеп и совершенно прекрасен. Иван впервые за долгие месяцы почувствовал не тяжесть в груди, а странное, щекочущее нервы волнение.Мир сбрендил. Что ж. Теперь у него был свой собственный, карманный сумасшедший дом. И он только что назначил себя его главврачом.
