Асылай глубоко вдохнула – воздух в поселке был густым от пыли и богатства, отфильтрованный высокой стеной. Ее старенькая сумка, в которой лежали сменная одежда, ноутбук с досье и всего один ключ от съемной комнаты, казалась чужеродным пятном на фоне этой помпезной тишины.
Перед ней возвышались кованые железные ворота – произведение искусства и устрашения одновременно. Они не просто защищали; они презирали внешний мир. На одном из столбов, толстых, как старинные крепостные башни, тускло мерцала кнопка вызова. Асылай осторожно коснулась ее кончиком пальца, ощущая холод и мощь металла.
Из встроенного динамика раздался нечеловеческий, грубо искаженный голос, похожий на сигнал помех, или на рычание старого механизма.
– Назовите имя и цель вашего визита.
Она выпрямила спину, на секунду представляя не замученную студентку, а сильную гордую казахскую девушка пришедших из ауыла построивший самого себя.
– Асылай Туранбекқаликызы. Собеседование на должность горничной.
Голос не ответил. Напряжение повисло в воздухе, тяжелое, как свинец. Асылай почувствовала, как по ее шее пробежал холодок – она уже под наблюдением. Затем раздался скрежет, и огромные ворота, словно пасти древнего чудовища, медленно, с достоинством, отъехали в стороны.
Асылай ступила на территорию. Это было не просто поместье; это была частная империя, отгороженная от реальности. Дорожка из безупречного гравия вела сквозь парк, который казался копией дворцовых садов: идеально подстриженные кипарисы, чья зелень казалась искусственной, мраморные нимфы, застывшие в воде, и серебристое озерцо, чья гладь была неподвижна, как застывший металл.
Каждые сто метров она отмечала камеры наблюдения, скрытые в ветвях деревьев, и чувствовала, как игла подозрения проникает под кожу.
Сам дом, до которого пришлось идти пешком почти пятнадцать минут, был чудовищно прекрасен. Он не просто походил на замок – он был построен с надменностью тех, кто считает себя выше законов. Облицовка из светлого камня, высокие арочные окна – все кричало о новообретенном, неприлично богатства.
Асылай поднялась по широким ступеням, чувствуя,
как ее дешевая, купленная на рынке сумка, кажется фальшивой на фоне этой роскоши.
