Все ленились вставать рано, кроме бабушки. Вера выбралась из мягкой холмистой кровати, преодолев сестру, и на цыпочках по ледяному деревянному полу проскользнула до самых сенец, к крыльцу. Там, окунув ноги в прохладные калоши, остановилась. Лучи пробивались неровно через надколотые окошки, падали на несколько пар сандалий. В углу спали в коробке игрушки: четыре пластиковых разноцветных солдата разных войн, Ванька-гармонист с покрашенными в сапоги ногами, пара московских замызганных кукол, несколько выцветших кубиков. Отодвинув деревянную задвижку, Вера шагнула в холодный воздух. По тропинке направо, направо, мимо кучи белого песка, прямо – луг. Все блестело от росы, редкие желтые и белые цветы поднимались к солнцу. Голубые и синие цветы особенно радовали Веру. Колокольчики, уж конечно, у дома не растут. Растут мясистые в ворсинках и ярко-синие на жестких масляных стеблях, которые и вырвать-то невозможно. Над ними то взлетит редкая голубянка, то капустница. Вдалеке петух прокричал. Рядом зачирикали-заголосили птицы. Пиу-чу, пчи-пчи…
В маленьком запущенном саду следовало проведать единственную вишню. Детей в доме было летом минимум пять, поэтому вишня проверялась дважды в день, и все покрасневшие ягоды делились. Дозревать ягоды, конечно, не успевали. Лишь раз, когда старая соседка с другого конца деревни (дети считали ее ведьмой) принесла обливную миску черных сочных ягод, когда на пальцах от них остались кровавые следы, лишь тогда вся орава узнала, какими бывают зрелые вишни. Так и есть! Высоко краснеет всего одна, можно наклонить ветку и съесть, пока все спят. Но будешь стыдно пахнуть этой вишней весь день. В саду был еще зеленый терн и три яблони. Яблоки на первой были огромными, но рыхлыми и горькими. Все ее достоинство было в крепких ветках, на которых все дети дома просиживали, будто птицы, до самого обеда, рассказывая друг другу истории, сочиняя истории и кидаясь невкусными яблоками. На второй яблоне яблоки были гладкими и сочными, но еще горше. Была и секретная яблоня на краю сада, о которой знала только Вера. Там полупрозрачный белый налив рос всего на одной ветке, спрятанной в крапиве. Она плодоносила раз в два года, но потом и вовсе перестала.
