Глава 1: Телефонный звонок.
Телефонный звонок застал Викторию в момент её триумфа. Она стояла у панорамного окна своего офиса на сорок втором этаже московского бизнес-центра, и город лежал у её ног – упорядоченный, залитый холодным осенним солнцем, покорённый. Только что завершились шестичасовые переговоры, изматывающие, как марафон по пересечённой местности. Оппоненты, трое самоуверенных мужчин в костюмах дороже её первой машины, покинули переговорную с лицами, на которых читалось плохо скрываемое поражение. Виктория же чувствовала лишь привычную, почти стерильную пустоту удовлетворения. Победа. Ещё одна. В её сорок два года она была партнёром в одной из самых влиятельных юридических фирм столицы, и её имя было синонимом успеха – холодного, безжалостного, безупречного.
Она отвернулась от окна, окинув взглядом свой кабинет: стекло, хром, минималистичная итальянская мебель. Ничего лишнего. Никаких семейных фотографий, безделушек, напоминающих о прошлом. Её жизнь была так же выверена, как и этот интерьер – каждый предмет на своём месте, каждая минута расписана. Хаос был недопустим.
Её личный мобильный, лежавший на идеально гладкой поверхности стола, завибрировал. Незнакомый номер из другого региона. Виктория обычно не отвечала на такие звонки, считая их информационным мусором, но что-то заставило её палец скользнуть по экрану.
– Слушаю, – её голос прозвучал ровно и бесцветно, как и подобает адвокату её ранга.
На том конце провода молчали секунду, потом раздался сдавленный женский голос, искажённый плохой связью и волнением.
– Вика? Виктория Сергеевна? Это тетя Валя, соседка ваша… Помнишь меня? Семёнова.
Виктория помнила. Тетя Валя – круглолицая, вечно суетливая женщина, чей дом стоял через дорогу от их большого, старого особняка на холме. Она не слышала её голоса двадцать лет. Время сжалось в тугую пружину.
– Помню, – коротко ответила она, чувствуя, как по спине пробегает холодок. – Что-то случилось?
– Вика, тут такое дело… Мать твоя… Елена… В больнице она.
Каждое слово било точно в цель, пробивая броню, которую Виктория выстраивала годами. Больница. Мать. Имя, которое она сама себе запретила произносить вслух.
– Что с ней? – спросила Виктория, и с удивлением отметила, что голос остался прежним, контролируемым. Руки, однако, предательски похолодели.
