Она нажала кнопку большим пальцем, и в вагонах пустого поезда появился слабый шорох электроники. Песня началась не с разгона, а с маленького гитарного соло. За мокрым стеклом тянулись желтоватые ряды фонарей; дождь стучал по крыше ритмом, который Алина умела угадывать в полусне. Внутри вагона было тепло и слегка солоновато – влажный воздух с платформы приносил запах моря, смешанный с металлом сидений и старой резиной дверных уплотнителей. Она придвинулась к окну, куртка брата тяжело сидела на плечах и пахла иначе, чем её вещи: шампунем, утренним чаем и чем‑то, чего она ещё не смогла назвать.
MP3‑плеер лежал в ладони, тёплый от прикосновения. У него были царапины на лицевой панели, рядом, аккуратно выцарапанный значок звезды; на экране был список треков, строчки в котором мерцали. Она не думала, что кто‑то обратит внимание на этот устаревший гаджет; для неё он был ритуалом, способом услышать Даниила.
Дверь вагона резко открылась, и в салон вбежал Макар, – мокрые брызги от сапог оставили на полу ровную дугу. Он подбежал к ней, не глядя на пассажиров, с фонариком в руке, который щёлкнул, и из него вырвался тонкий белый луч. На секунду это был детский жест.
– Ты опять с этим динозавром, – сказал он и, прежде чем она успела ответить, направил луч фонарика ей в лицо. Свет лег ей на скулы и на мгновение ослепил. Она прищурилась, переживая только раздражение и странную улыбку.
– Назови хоть одну вещь, которая у меня не из времён динозавров, – ответила она.
Макар сел через проход и продолжал играть лучом, как будто ему было некогда держать разговор. Он снял капюшон, встряхнул волосы, и вода на висках заблестела маленькими каплями.
Она убрала плеер в ладонь и отодвинулась чуть в сторону, будто пряча его за локоть. Внутри заготовленного сарказма пряталась привычная осторожность – не потому, что она не любила незнакомцев, просто музыка была её частной территорией. Впрочем, этого человека она не считала совсем чужим; он был из тех, кто ходил по городу уверенно, как человек с фонариком в кармане, готовый лезть куда угодно.
– Кто автор этого плейлиста? – спросил он внезапно, тихо, как будто боялся, что громкая фраза вытащит откуда‑то ещё больше чужих историй.
Она подняла взгляд. Он склонился, заглянул через проход, и его лицо на фоне тёмных сидений показалось мягче. Он не стал насмехаться, не стал комментировать ска-панк или винтажные аккорды, а просто уставился на экран.
