Пролог
На краю карты, там, где асфальт смиряется с вечной мерзлотой, притаился город Тугулык. Зима здесь – не время года, а перманентное состояние души. Снег, слежавшийся в плотную, серую массу, припорошил унылые панельные коробки и покосившиеся заборы. Воздух густ и тяжёл – в нём витает сладковатый дух остывающего металла с градообразующего завода, примешанный к едкой ноте угольной гари и чему-то третьему, не имеющему названия: лёгкому, но неистребимому запаху безысходности.
Время в Тугулыке течёт иначе. Не стремительно, как в столицах, а медленно и вязко, словно смола. Оно затягивает, погружая в омут рутины, где день неотличим от другого дня, где жизнь сводится к походу на работу, ворчанию у подъезда и вечернему сеансу местного телевидения – такому же предсказуемому, как смена времени года. Люди давно смирились и научились не замечать окружающего абсурда, ставшего их повседневностью. Но абсурд – субстанция коварная. Он копится в закоулках, в тёмных подворотнях и в кабинетах чиновников, и однажды ему требуется вырваться на свободу.
Именно сегодня такой день. Сегодня мэр города, Андрей Павлович Тадамов, человек, чья власть простирается ровно настолько, насколько хватает света от уличного фонаря, даст своё самое откровенное интервью. Сам того не ведая.
Глава 1. Предэфирная лихорадка
Студия регионального телеканала «Тугулыкское время» в предэфирные минуты напоминала растревоженный муравейник. В огромном, плохо проветриваемом павильоне, где пахло пылью, палёной изоляцией и потом, царил священный хаос. Могучие осветительные приборы, похожие на доисторических насекомых, ползли по металлическим фермам, отбрасывая резкие, судорожные тени. Они выхватывали из полумрака кричаще-яркие картонные декорации, изображавшие уютный кабинет, который в реальном Тугулыке не смог бы существовать по определению. Оператор, мужчина с лицом, на котором профессиональное безразличие боролось с хронической усталостью, наводил резкость на пустое кресло, ворча себе под нос что-то нелестное о мире вообще.
В углу, заваленном чёрными ящиками с кабелями, будто гнездо свил себе молодой помощник мэра Артём. Он нервно переминался с ноги на ногу, лихорадочно листая стопку бумаг и помечая что-то на полях карандашом, который вот-вот мог сломаться от напряжения.
