Утро начиналось вяло, будто кто-то включил мою жизнь в режиме энергосбережения. Я сделала глоток кофе, и горечь сразу стряхнула остатки сна, заставила глаза открыться чуть шире.
По коридору прошаркала Влада, кутаясь в своё огромное одеяло. Вид у неё был такой, будто она всё ещё во сне и предпочла бы туда вернуться. Я невольно усмехнулась. Подростков по утрам лучше не трогать – опасный период.
На кухне стало теснее, но по-домашнему. Саша переворачивал яичницу. Раньше мне нравилось, как он привычно встряхивает чёлку, когда она падает ему на глаза. Сегодня это почему-то раздражало. Даже смешно: такой мелочи не должно быть значения, но меня кольнуло.
– Мам, а молоко где? – Влада даже голову не высовывает из холодильника.
– На дверце. – Я ставлю кружку на стол и тянусь за маслёнкой. В этот момент Саша дёргает рукой: раскалённое масло брызнуло на кожу. Он тихо чертыхается, отскакивая от плиты и трясёт обожжённой ладонью.
– Осторожнее! Мы с Владой переглядываемся, будто только что синхронно выкрикнули одно слово. Дочь закатывает глаза: ну вот, телепатический клуб родителей в действии.
Завтрак проходит почти молча. Я глажу ладонью шершавую поверхность стола, успокаивая себя: всё нормально, просто утро, просто мы немного сонные. В тишине слышен только скрежет вилки по тарелке да воркование голубей за окном. С виду это спокойное утро обычной семьи. Только у меня внутри почему-то покалывает тревога, хотя непонятно из-за чего.
После завтрака Александр чмокает меня в щёку на прощание. Его губы тёплые, пахнут чаем и вареньем. В коридоре звонко брякают ключи – муж уронил связку на пол, хотя обычно аккуратен до педантизма.
– Ты в порядке? – я наклоняюсь помочь поднять ключи.
– Да… – Саша суетливо заталкивает связку в карман. – Опаздываю, созвонимся.
Дверь захлопывается, оставляя после себя тихое эхо шагов на лестнице и слабый запах подгоревшего масла. Я стою в прихожей, и на сердце вдруг тяжелеет. Что это было? Просто неловкость… или что-то ещё?
Рабочий день разматывается как обычно. В 10:00 планёрка: начальница Ольга Николаевна хмуро сверяется с цифрами отчётов. Я сижу с блокнотом в руках, пытаюсь слушать, но мысли норовят уползти в сторону. В уголке стола темнеет пятно от разлитого кофе – моя рука дрогнула, когда я наливала его, задумавшись о своём. Словно тревога проявилась наружу этим пятном.
