Присутствие

– Это будет долгая история, – сказал хозяин дома, Эльнур Ашраф, словно предупреждая собеседника, и сладко потянулся в кресле, зажмурившись от удовольствия, будто рассказывать эту долгую историю доставляет ему несказанное наслаждение.

– Ничего, – выдержав паузу, ответил Самед, – мы для того и приехали сюда, чтобы никто нам не помешал выслушать вашу долгую историю. Разве не так? – повернулся он к третьему, молчаливому собеседнику, своему помощнику, сидящему чуть поодаль, возле камина, в котором тихо потрескивали дрова, но в то же время всем своим видом показывая, что абсолютно не нуждается в его поддержке. Тот, словно зная это, только молча загадочно ухмыльнулся.

За окном просторной хорошо натопленной комнаты, шел мокрый снег, падал на кусты и ветви деревьев и каплями воды стекал на землю. Из комнаты на первом этаже дома хорошо был виден сосновый, небольшой лес, озябший, продрогший, и было уютно сидеть в тепле и знать, что за стенами холодно.

– Мне записывать? – прервав свое долгое молчание, шепотом обратился к Самеду помощник, в то же время показывая жестом, будто водил ручкой по бумаге.

– Нет, Рамиз, – ответил тот. – Пока послушаем.

Рамиз молча кивнул.

– В такую погоду хорошо пьется глинтвейн, – сказал хозяин дома, – Хотите, я прикажу? У меня отлично готовят.

Гости переглянулись.

– Что ж, не помешает, – проговорил Самед.

Хозяин дома поднял трубку телефона на журнальном столике и что-то тихо сказал.

– Надеюсь, вы не отдали приказ отравить нас, – улыбаясь, сказал Самед.

– Нет, что вы! – тут же ответил с очень располагающей улыбкой хозяин и прибавил, продолжая начатый разговор, – И, кстати, чтобы вы знали: не я убил девушку… Если вообще она убита.

– Разумеется, – согласился Самед. – Вы не убиваете. Вы только отдаете приказы. Как сейчас, когда заказывали глинтвейн. Не с цианистым калием?

– Как же вы плохо обо мне думаете, – с показной горечью произнес хозяин дома. – Это может помешать нам подружиться.

– Мы не для того приехали сюда, чтобы с вами подружиться, и не стремимся с вами подружиться, – несколько раздраженно, но вежливым тоном произнес Самед. – Это невозможно. Не забывайте: мы по разные стороны баррикад.

– Молодость всегда категорична и безаппеляционна, – возразил хозяин дома. – Я же не вижу между нами никаких баррикад. И не хочу воевать. Возраст уже не тот.