Генетический код, происхождение жизни и ЛУКА
Генетический код – это система, в которой каждому триплету оснований в молекуле РНК соответствует определённая аминокислота. Всего таких кодирующих комбинаций, называемых также кодонами, – 64, а аминокислот, из которых строятся белки в живых организмах, – 20. Эти аминокислоты называются каноническими, поскольку они универсальны для всех известных форм жизни. Природа оказалась удивительно консервативной: всего четыре азотистые основания и двадцать аминокислот используются для создания всего биологического многообразия на Земле. Это поразительно скромный набор, учитывая сложность и разнообразие живых систем.
Происхождение генетического кода остаётся одной из самых глубоких загадок биологии. Мы до сих пор не знаем, как и почему сформировалась именно эта система соответствий между нуклеотидами и аминокислотами. В условиях такой неопределённости любые научные подходы к разгадке этой тайны имеют право на существование.
А что, если генетический код появился в самом начале, и всё происхождение живой материи имеет смысл лишь как развитие вокруг этого кода? Что, если именно он стал первичным семенем порядка, из которого выросла жизнь? Возможно, такой подход способен приблизить нас к заветной истине.
Джордано Бруно, один из самых оригинальных мыслителей эпохи Возрождения, предложил яркую метафору, описывающую поиск истины. В её основе лежит древнегреческий миф об Актеоне, смертном охотнике, который однажды отправился в лес и случайно увидел обнажённую Артемиду, богиню охоты и целомудрия, купающуюся в лесном источнике. Поражённый её красотой, Актеон не смог отвести взгляд и остался наблюдать за ней. Но Артемида заметила его и, разгневанная нарушением своей неприкосновенности, превратила его в оленя. В этом обличье Актеона растерзали его же собственные собаки, не узнавшие хозяина. Бруно использует этот миф как образ: тот, кто находит истину, становится уязвим – из охотника он превращается в преследуемого.
Постановка вопроса о первичности генетического кода сама по себе ещё не раскрывает истины. Однако те, кто задаёт этот вопрос, легко могут стать объектом критики. Кажется, мы на правильном пути. Действительно, генетический код – это информация, а информация не может существовать без отправителя. Следовательно, те, кто ищет объяснение первичности кода, рано или поздно столкнутся с необходимостью признания интеллектуального дизайна. Нас не должны пугать такие обвинения. Такие пудели оленю не опасны. Эта книга не касается вмешательства извне, а сосредоточена на исследовании внутренней логики кода. Если даже этот код был привнесён извне, разве не было бы интересно разобраться в замысле его создателя?
