Ветер в этих землях был сухим и безжизненным, словно сам воздух утратил способность дышать. Он поднимал пепельные вихри над разрушенными святилищами, нес на себе запах гнили, старых книг и мёртвого камня. Когда-то здесь стояли храмы – белокаменные, устремлённые к небесам, где люди возжигали свечи богам и молились о милости. Теперь остались лишь выцветшие колонны и треснувшие купола, под которыми воцарилась тишина.
Боги исчезли тысячу лет назад. Не умерли – исчезли, будто стерты из самой ткани мира. Магия, некогда повседневная и великая, угасла вместе с ними. Солнце стало бледным, реки – мутными, а звёзды, по словам старцев, больше не шепчут судьбу. Люди научились жить без чудес, но каждый жил с ощущением, что вместе с богами умерла часть души.
Мир этот назывался Аэлар. Империя, пережившая Войну Последнего Света, теперь держалась не на вере, а на страхе. Инквизиция, созданная из тех, кто некогда поклонялся богам, превратилась в их палачей. Они следили, чтобы никто не произносил имён древних, чтобы не было песен, молитв и даже памяти. Вера стала ересью, и за одно упоминание о богах можно было лишиться языка или головы.
Среди тьмы забвения жила маленькая монастырская обитель – Хранилище Пепельных Слов. Её стены были сложены из серого камня, а окна – узкие, как бойницы. Здесь хранились книги, которых не коснулось пламя инквизиции, – трактаты о древних империях, философские хроники и старые свитки, покрытые пылью веков.
Арден, молодой архивариус, служил здесь уже третий год. Он не был монахом в полном смысле слова – скорее учеником хранителей, тех, кто оберегал остатки знания. Ему было двадцать два, и лицо его всегда было усталым: от ночей без сна, от строк, написанных выцветшими чернилами, от постоянного страха, что однажды кто-то заглянет в его заметки и не оставит от него даже имени.
Он не искал чудес – он искал истину. В детстве его мать умерла от лихорадки, когда молилась небу, прося милости. Он тогда понял, что молиться некому, но не мог смириться с тем, что некогда мир был полон сил, а теперь – пустота. С тех пор он копался в древних текстах, ища следы богов, их законов, их падения.
В этот вечер в библиотеке царила почти мёртвая тишина. Лишь свеча потрескивала на краю стола, освещая груду старых манускриптов. За окнами шёл пепельный дождь – мелкая серая пыль оседала на стекло, как будто сам воздух гниёт.
