Далия вышла из ванной, завернутая в полотенце. Влажные волосы спадали на плечи.
Воздух в номере стал густым и тяжелым, словно перед грозой.
ОН сидел на краю кровати.
МУЖЧИНА поднял голову и глазами, которые сейчас напоминали холодную сталь, показал на ее планшет.
“Бобрик?”
“Да, что тебя смущает? – Далия передернула плечами.
“Он что-то значит в твоей жизни? Мне стоит ревновать?” – МУЖЧИНА попытался изобразить что-то наподобие улыбки.
Далия на секунду задумалась.
“Да”.
Он резко встал, за два шага преодолев расстояние между ними.
“Зачем тогда ты открыла мне дверь?”. Его голос был низким.
“С тобой все было трудно и непонятно. У меня такое впервые. Я просто испугалась, – выдохнула она. – Думала, что в его объятиях я обрету покой. А разве ты не чувствовал тоже самое по отношению ко мне?”.
Он на минуту задумался: “Кажется я ревную”. МУЖЧИНА про себя усмехнулся.
“Он написал, что скучает”.
Далия пожала плечами: “Мне нечего больше тебе сказать. Я не могу отвечать за эмоции и поступки других людей. Но заметь, что сейчас я здесь и с тобой”.
Его глаза потемнели до цвета грозового неба, губы обрушились на ее губы в поцелуе, который не имел ничего общего с нежностью.
Это был акт агрессии, попытка стереть, переписать чужой след.
Полотенце соскользнуло на пол. Его руки скользили по ее влажной коже, не лаская, а словно проводя досмотр, ища невидимые метки другого мужчины.
Он вел ее к кровати, его движения были резкими и отрывистыми.
Этот секс был сражением. Он не был тем влюбленным исследователем, каким был всего несколько часов назад.
Он был завоевателем, викингом.
Каждое прикосновение означало: “ты моя”, каждое движение означало:
“ТЫ только моя”.
Он смотрел ей в глаза, и в его взгляде помимо любви, был темный, всепоглощающий огонь ревности. Да-да, простой ревности, с которой он столкнулся впервые в жизни и оказался совершенно к этому не готов.
Он видел не ее, а призрак Бобрика, его тень между ними. Оказалось, что ревность – это не удел сентиментальных барышень. Он впервые в жизни ревновал и не знал, как с этим справиться. Ревность не имеет гендерных различий, она проникает во все уголки человеческой души, затмевает мозг, мешая мыслить и что-либо соображать.
