Две недели. Четырнадцать дней странной, непривычной пустоты в ежедневнике, которая заполнилась не работой, а им.
Она не жила у Бобрика, но ее машина будто сама поворачивала к его дому три, а то и четыре раза в неделю.
Это был не сознательный выбор, а состояние, похожее на невесомость – плавное скольжение по орбите, центром которой был он.
Войдя в один из вечеров, Далия ощутила не просто запах кофе, а вкусный аромат еды.
«Зай, давай вместе поужинаем», – только он мог эту простую фразу сказать так проникновенно, что ни одна женская особь не смогла бы ему в этом отказать.
В этом «Зай» не было панибратства, только глубокая, почти интуитивная нежность, которую она, против всех своих правил, позволила себе принять.
“А ты разве не торопишься на тренировку?”
“Нет”.
“И срочного заказа нет?”
“Никакой срочный заказ не идет в сравнении со временем, проведенным с тобой!”
Она кивнула, сбрасывая пальто.
На кухне его ждал небольшой, но безупречный стол.
Он не просто умел готовить. Этот мужчина умел делать шедевры из еды. Он был магом, кулинарным магом. Далия не любила готовить, считая это пустым времяпровождением. Она начала привыкать к этому баловству, к этой опеке, к нему. Снова к нему.
Он учел прежние ошибки и она посмотрела на него с другой стороны: без самолюбования “альфа-самца”, но через заботу, через кофе, еду и космический секс.
Еда была лишь прелюдией. Настоящий пир начинался после.
Его желание было не просто физическим голодом. Это была потребность души, жаждавшей раствориться в ней. Как же он скучал по ней все эти бесконечно длинные пять лет. Прекрасный психолог, Бобрик знал характер Далии и понимал, что она никогда его не простит. Если бы ссора возникла между ними, тогда бы он нашел слова, чтобы вернуть ее расположение. Но проблема была в том, что разлад произошел на профессиональной почве, когда ей нужна была его экспертная помощь. А он? Как последний дурак отмахнулся, сославшись на занятость.
Что же такого с ней произошло, что она дает ему второй шанс? В ней появилась какая-то безысходность. Что-то такое, чего он сам пока понять не мог.
Его взгляд, тяжелый и обволакивающий, скользил по ней еще до первого прикосновения, считывая каждую микроскопическую эмоцию на ее лице, каждый жест.
