«Эта книга полностью вымышленная. Все герои и ситуации придуманы автором. Любое совпадение с реальными людьми или событиями случайно. Высказывания героев и их общественно-политическая позиция могут не совпадать с мнением автора.
Пролог. Братья без прошлого или братья в пустоте
Когда-то говорили: «про них братские народы».
Но никто не уточнил, что бывает с братьями, если у них отобрать общее прошлое. И начать его делить.
История – не книга, которую можно закрыть или вырвать не нужные и опасные страницы. Даже нельзя сжечь, поскольку общеизвестно, что рукописи не горят. Это почва, в которой стоит человек, и если эту почву вырвать из-под ног, он падает не на землю – он падает в пустоту.
Эта пустота и есть война.
Они родились на одной равнине – между Днепром и Волгой, между степью и лесом – там, где песня переходила из языка в язык, не замечая границ. Им рассказывали одни и те же сказки, пели одни и те же колыбельные. Их матери молились разным святым, но одинаковыми словами.
«На картах чертят границы.
Но кровь не знает чернил.»
Веками на этой земле существовала условная административная граница. При разных властях её рисовали заново – то по рекам, то по трактам, то по железным дорогам. Но как бы её ни перекраивали, по обе стороны оказывались не чужие – братья.
Они переходили через неё не по приказу, а по судьбе.
Женились. Уходили на заработки. Искали правду, власть или забвение.
Одни вступали в партию, другие поднимали восстания, третьи – эмигрировали в поисках тишины.
Так века вплетались в одну кровь.
Граница была на карте. Кровь была в людях.
Не было «чистоты». Не было «другого народа».
Был один народ – многоголосый, разноязычный, но из одного корня:
тех, кто работал, пел, ругался, крестился, хоронил, воевал – на одном пепелище истории.
Один, перейдя границу шёл жениться в Курск.
Другой – сеять рожь под Полтавой.
Третий служил в Варшаве.
Четвертый батрачил в Донбассе.
Кто из них – «чужой»?
У кого из них – «чистая кровь»?
Чистота нации – миф.
Чистота сердца – судьба.
Граница запрещала переход.
Но любовь переходила.
Власть запрещала смешение.
Но голод, радость, война – смешивали.
И каждый, кто думал, что покидает «чужую сторону», на самом деле уходил от самого себя.
Они не были разделены – они были разорваны.
Они не были враги – они были осиротевшие братья, которые забыли, что спорят с собственной памятью.
