– Сколько их там?
Мужчина в тренче щелкнул зажигалкой, сделал глубокую затяжку и посмотрел в сторону небольшого магазинчика техники. За стеклянными витринами, увешанными рекламными баннерами с невероятно выгодными предложениями по рассрочкам, сейчас происходило ограбление с захватом заложников.
– Думаем, что преступников двое. Они вооружены, – ответил взволнованный патрульный, пытающийся спрятаться от выдыхаемого собеседником табачного дыма. – И заложников… трое или четверо.
Пара преступников, по словам свидетелей «одетых как панк-рокеры», вломилась в магазин около двадцати минут назад. Привезший их фургон остановили в двух кварталах отсюда. Водителя уже допрашивали. Шансов на то, чтобы уйти у воров не было. И это плохо: потому что именно это довело их до отчаяния и заставило начать угрожать убийством заложников.
– Детектив О’Донохью, всё готово, – проговорил подошедший полицейский. – Нам удалось выйти на связь, и они готовы к переговорам.
О’Донохью кивнул и нырнул под черно-жёлтую ленту, обменявшись приветственными кивками с несколькими коллегами. Подошёл к полицейскому фургону, забрался в него и надел наушники. Рядом сидело ещё несколько полицейских, всюду были мониторы, и всё это больше напоминало настоящую хирургическую операцию, где вместо скальпеля был язык. На кону стояло сразу несколько жизней. Переговорщик глубоко вздохнул и сделал рукой жест, показывающий готовность. В наушниках тут же появился звук – несколько гудков, а затем хрипы.
– Добрый день. Меня зовут Дэниел О’Донохью, я детектив полиции Нью-Йорка. А вы?
«А это не важно, Дэниел. Важно то, что прямо сейчас дуло моего пистолета прижато ко лбу очень милой девушки, если через десять минут ко входу не пригонят бронированный фургон, на котором мы уедем, вам придется сообщать её близким очень грустные новости».
Судя по голосу, на другом конце линии был довольно молодой парень.
– На самом деле этим не я буду заниматься, – поправил его Дэниел. – Но давайте поговорим о другом. Зачем вам фургон? Куда планируете отправиться?
«К твоей мамаше. Ещё один тупой вопрос, и десять минут превратятся в пять».
Голос преступника разил самоуверенностью. Говорил он громко – явно рассчитывая на то, что все вокруг слышат его. И, очевидно, получал удовольствие от того, что был в центре внимания.
