Не бросайте их. Просто не бросайте. В этом мире, где все продается и покупается, их любовь – последняя валюта, не имеющая курса. Они покупают нас на всю свою недолгую жизнь, платя безраздельным доверием. Им не нужны ни карьера, ни слава. Им нужно лишь тепло руки на голове и право быть рядом. До тех пор, пока смерть не разлучит.
-–
Рассказ
Малыш и Герда
Сознание вернулось к нему внезапно, как удар хлыста. Он был жив. В ноздри ударила пыльная, сладкая вонь земли, гниющей травы и чего-то чужого. Он лежал, не открывая глаз, чувствуя, как по телу разливается тупая, незнакомая боль. Одиночество.
Пахло одиночеством.
Потом он почувствовал другое – теплое, живое дыхание рядом. Он заставил себя приподнять веки. Перед ним, склонив набок голову, сидела она. Маленькая, вся взъерошенная, с висящим набок алым языком. Ее нос, влажный и холодный, судорожно втягивал воздух, пытаясь прочесть его историю.
– Похоже, мы с тобой одни, – пролаяла она, и голос ее сорвался на сиплый шепот. – Я уже все обнюхала. Никого.
– Где мы? – его собственный голос прозвучал хрипло и непривычно. – И почему мы вдвоем?
Она толкнула его мордой в бок, жест, полный отчаянной братской фамильярности.
– Не знаю. Но пахнешь ты… правильно. Похоже, мы одной крови. А я, кажется, девочка.
– Все равно, – прошептал он. – Хорошо, что не один.
Он пополз к краю темноты, к щели, за которой лился ослепительный, режущий глаза свет. Он вывалился наружу и замер, ослепленный. Солнце жгло его шерстку, как огонь. Он пискнул – это был жалкий звук, полный растерянности и внезапной, дикой надежды.
– Вылезай! – крикнул он назад, в вонючую тьму мешка. – Здесь… здесь нет стен!
Она выползла следом, неуверенно, съежившись от неожиданной свободы. Они молча легли на пыльную землю, подставляя спины солнцу – два маленьких, брошенных существа, деливших друг с другом лишь общую беду и смутную память о одном и том же запахе матери.
-–
Они бежали. Бежали, как бегут от снаряда, не разбирая дороги. Лето вокруг бушевало похабно-яркими, бессмысленными красками. Запахи, пьянящие и резкие, кружили голову. «Неужели пронесло? Неужели это и есть оно?»
Малыш, высоко подпрыгивая, мчался по траве, и краем глаза увидел Герду. Она неслась рядом, уши прижаты, в глазах – восторг отчаяния и скорость. Он с удивлением поймал себя на мысли: «Когда она успела стать такой? Изящной, сильной…». Мысль оборвалась.
