ЧАСТЬ 1
«Душу цветущую любовью выжег»
© Маяковский В.В.
Он был владельцем своей жизни, своих желаний и своих людей. К нему откровенно тянулся народ, околдованный харизмой и внешностью. На первый взгляд она была заурядной, не более не менее. Но стоило приподнять забрало повседневной вежливости и внимательнее заглянуть в его глаза – вы тонули. К сожалению, он это знал. Его бы критиковать за непомерное эго, но он так хорошо скрывается в утонченной простоте, что сам уверовал, что он скромный.
Мир был ему дружелюбен и открыт, все получалось легко и удачно. Тяжелые и мрачные времена оп переживал с наименьшим уроном: трагедии и печали сыпались к ногам, рассыпаясь о броню легкого и даже пустого отношения к жизни. Ему было немало лет, но глядя в его в юношеские смеющиеся глаза, это последнее, о чем думала жертва, – возраст.
Выступление с кафедры, выпуск книг, ироничные подписи на развороте, доступ в закулисье министерств и посольств, награды, призы и почтение, женские ахи-охи в окружении и даже прямо в аудитории, на лекции – все было.
И это было мучительно скучно и разрушающе, а терпимо и весело только в состоянии эстетского алкогольного опьянения.
Причина такой неудовлетворённости дарами жизни была в том, что он каждый раз оставался очень несчастен. Обладание людьми не приносило даже алчного довольства, качество и цена наслаждения падали с каждым годом. Причина была в нем же самом, он об этом знал, от этого еще больше пускался в пагубную пустоту принятия падения. В прошлом ли, или червоточина с ним с рождения… когда появилась тяга пожирать чужие эмоции, воруя у них минуты, часы, годы? Он щедро платил им своим влиянием, связями, возможностями и невероятной харизмой. Он мучился неясным призраком, видением прошлого, которое не факт было на этой земле. Черная дыра отчаялась насытиться и уже не мечтала о свете, о ярком, теплом солнце.
Поэтому вновь увидев ее, он нисколько не усомнился в своих правах и завладел ею.
Обладать Еленой было немыслимо приятно, волнительно до дрожи и необходимо.
***
У Лены часто болела голова. Это мешало ей радоваться жизни в полную меру девятнадцатилетнего потенциала. Вряд ли она могла быть шумной, открытой душой с прозаичными проблемами. Но об обычности мечтать ей рано. Наверняка, ребенком она предпочитала воображение играм, книги фильмам и собственное общество всей детской ораве во дворе. Но это не значит, что ей предписано не знать веселья, быть заколдованной принцессой в темной, тихой башне своего разума. Лена умела веселиться на свой разумный, задорный лад. Спокойная, широкая река, наполненная тяжелыми темными водами, порою сверкала изумрудными камнями при солнце, – вот она, Лена.
