Бергштадтский кодекс

Тишина в мастерской «Антиквариат Штайна» была особого свойства – густая, наполненная запахом старого дерева, лака и металла, она не гасила звуки, а обволакивала их, делая значимыми. Скрежет стальной щётки по латунной шестерёнке, доносящийся из-под лупы, был для Лукаса Штерна не шумом, а мантрой. Это был ритуал очищения. Он возвращал к жизни механизм, а механизм, в свою очередь, возвращал его к единственно приемлемой для него теперь реальности – реальности, где всё можно разобрать, починить и собрать заново, где у каждой детали есть своё точное место.

Именно поэтому настойчивый вибрационный гул мобильного телефона прозвучал как акт вандализма. Лукас не вздрогнул. Он лишь медленно опустил инструменты, снял увеличительные очки и посмотрел на экран. Неизвестный номер. Ощущение холода под кожей было мгновенным и безошибочным. В его жизни, отмеренной теперь графиками проверок и визитами надзорного инспектора, не было места звонкам от незнакомцев.

– Штерн, – произнёс он в трубку, не предлагая никаких других приветствий.

– Мистер Штерн? – Голос на другом конце был молодым, резким, натренированным на отдачу приказов. – Говорит капитан полиции Матиас Райнер. Вам необходимо немедленно прибыть в ваш магазин на Шлоссерштрассе, восемнадцать. Обнаружено тело.

Лукас не спросил «что случилось?» или «чьё тело?». Он просто кивнул, как если бы собеседник мог его видеть, и положил трубку. Его пальцы, только что такие твёрдые и уверенные в работе с хрупким механизмом, на секунду дрогнули, застёгивая пуговицу пиджака. Его магазин. Его прошлое. Это не совпадение. В его жизни совпадений не осталось.

Дорога до Шлоссерштрассе заняла пятнадцать минут. Он шёл пешком, стараясь дышать глубоко и ровно, впитывая прохладу осеннего бергштадтского утра. Но никакой воздух не мог очистить предчувствие беды.

Ярко-жёлтая полицейская лента, перегораживавшая вход в «Антиквариат», резанула глаза своим кричащим, чужеродным цветом. Она была похожа на бирку на экспонате, внезапно превратившемся в место преступления.

Райнер ждал его, прислонившись к косяку двери. Мужчина лет тридцати пяти, в идеально сшитом тёмно-синем пальто, с лицом, которое ещё не знало усталости от бессонных ночей и разочарований. Его ухмылка, когда он увидел Лукаса, была лишена даже намёка на приветливость.