Солнце в этом городе, Эверглейдс, казалось, никогда не поднималось достаточно высоко. Оно висело низко над горизонтом, словно грязный желток, отбрасывая длинные, искаженные тени, которые танцевали на покосившихся домах.
Я приехал сюда, движимый любопытством и, признаться, глупой бравадой. Слухи об Эверглейдс ходили жуткие: город, где каждая семья – монстр, в буквальном смысле. Город, где приезжие пропадают средь бела дня.
Я, конечно, не верил. Обычный журналист, привыкший к сенсациям и преувеличениям. Но исчезновение моего коллеги, отправившегося в Эверглейдс за неделю до меня, заставило меня пересмотреть свои взгляды.
Никто не мог сказать точно, когда именно появился этот город. Он просто… был. Расположенный в долине, окутанной вечным туманом, он казался вырезанным из самой ночи. Дома, словно когтистые пальцы, тянулись к небу, а улицы были вымощены камнями, которые, казалось, шептали древние тайны.
Нет тех монстров из детских страшилок, с клыками и когтями, хотя… такие здесь тоже встречались. Это были существа самых разнообразных форм и размеров: от тихо скользящих в тенях существ с множеством глаз и до громоздких, покрытых чешуей созданий, чьи шаги сотрясали землю.
Они жили своей жизнью, строили дома, растили детей, занимались ремеслами, которые были им по силам. И никто из них не проявлял враждебности к своим соседям. Они просто были разными.
Но вот что действительно пугало – это приезжие. Люди, забредшие сюда случайно, привлеченные слухами о необычных ремеслах или просто сбившиеся с пути. Они появлялись на окраине города, робко оглядываясь, и исчезали. Пропадали. Средь бела дня. Без следа.
Правду этих мест знали только ее обитатели
Старая, ворчащая вечно, мать, существо, чье тело напоминало переплетение корней и мха, однажды сказала своему сыну, Громовому Рыку:
– Эти люди… они как мотыльки, летящие на огонь. Они видят нашу странность, но не понимают ее сути. Они думают, что это просто диковинка, которую можно изучить, потрогать. Но город… город не любит, когда его трогают чужие руки.
Громовой Рык, чьи рога были остры, как горные пики, и чья кожа отливала бронзой, кивнул.
Слухи о городе, где пропадают люди, распространялись, но не отпугивали. Наоборот, они становились пищей для самых смелых и безрассудных.
