– А что, если я не спаситель? – вкрадчиво произнес бледный юноша с экрана телевизора. – Может быть я злодей?
– Это не так! Я тебе не верю! – отозвалась его будущая подружка.
В этот самый момент из кухни раздался грохот упавшей кастрюли, а потом – раздраженное восклицание мужа. Сегодня была очередь Пьера готовить еду.
Мари вздохнула и поставила фильм на паузу. Посмотреть «Сумерки» ее уговорила подруга: «Фильм старый, ну и что? Зато там такой парень! Сочувствующий, внимательный, необычный. Тебе обязательно понравится!»
За ужином, сидя на уютной кухне, Мари сказала:
– Не понимаю, почему все хвалят этот фильм? Как можно влюбиться в вампира?! Он же каждый раз смотрит на девушку причмокивая, как… как на гамбургер!
– Ну-у-у, так в нас пытаются воспитать инклюзивность, – ответил Пьер.
– Инклюзивность к кому? Вампиры – это же зло, они мертвецы. А их изображают так, как будто они во всем лучше людей! И никто не говорит о том, что связь с ними имеет свою цену.
Пьер только пожал плечами.
* * *
Этот разговор уже забылся, когда через неделю Мари легла в клинику Пресвятой Крови. Перед простой операцией она ожидала, что пробудет в больнице до вечера, а потом пойдет восстанавливаться домой. Вместо этого Мари очнулась в реанимации после двухдневной комы. Доктор буднично сообщил, что во время процедуры она подхватила серьезную инфекцию. Теперь ей потребуются длительное лечение, сильные обезболивающие и антибиотики, а также регулярные перевязки глубокой раны.
После этого Мари перевели в общую палату. Там нельзя было ни на минуту расслабиться, потому что пациенты и медперсонал все время ходили туда-сюда и громко разговаривали. Мари не могла уснуть, пытаясь осознать свое новое положение: она – молодая бодрая женщина – пришла в больницу на своих ногах, а теперь превратилась в лежачую больную. На просьбы перевести ее в более спокойную палату, медсестры не реагировали и шли дальше по своим делам.
