ЗА СЕМГОЙ
Суло толкнул дверь. Мужики в домике даже не оглянулись. Один из них – дед с интеллигентным, хоть и небритым лицом, скромно зажав руки между колен, сидел на грубых нарах, подернутых тоненьким матрацем. Двое других: молодой парень и пожилой с черной бородой в очках смотрели в цинковое ведро, взгроможденное на самодельное подобие стола.
Суло вошел, не здороваясь – здесь этого не требовалось.
– Вы что помои-то на стол поставили? – спросил без особого интереса.
Пожилой мужик в очках недоуменно глянул на вошедшего, но ответил обстоятельно, без раздражения:
– Не помои это – косорыловка. На, попробуй.
Очкастый зачерпнул кружкой жидкость, обходя плавающие ошметья – то ли хлебных корок, то ли еще чего, и протянул Суло.
Тот нюхнул издалека, скривился и сел на нары рядом с
интеллигентным дедом.
– Отравитесь к чертовой матери!
– Скажешь тож, – с усмехом дернул головой очкастый. Дунул в кружку, смахнув желтую пену на пол, и с расстановкой осушил.
– Слаба еще, – не одобрил он брагу и, зачерпнув, передал кружку интеллигентному, – отведай, Семенович.
Семенович взял осторожно, выпил незаметно, вежливо передал кружку парню.
– Не побрезгуй, Юрок.
– Че брезговать-то? – Юрок с жадностью нырнул в ведро. – Внутрях горит. Счас полегчает.
Суло внимательно глянул на молодого и узнал.
– Дворников?
– Дворников,– удивился тот.
Пожилой в очках почесал черную бороду, видимо, недовольный заминкой. Разговор его мало интересовал. Он только что пешком притопал по морозу аж из Кашкаранцев, что будет километров пятнадцать, и замерзшая душа жаждала согреться. Хоть в домике деда Семеновича и было тепло от беспрерывно шумевшей огнем буржуйки. Но истинный холод можно снять только изнутри.
Вообще-то всерьез погреться у геологов пожилой в очках не рассчитывал. Знал, что они уже уехали. Зашел на дымок одного из домиков и неожиданно встретил пасынка Юрку, который еще два дня назад уехал к себе на тоню, да, стало быть, не доехал. Юрка был с похмелья. Он-то и обнаружил в одном из оставленных домиков ведро недобродившей косорыловки.
Юрка Дворников чуть удивился, что его признал этот незнакомый парень из тех четверых, что приехали на уазике вчера вечером.
Суло снял вязаную спортивную шапочку, обнажав обширную лысину, и облизал обветренные губы.
– Брата твоего, Михаила, хорошо знаю. Приезжал четыре года назад, познакомились. И тебя мельком видел. Да еще приятеля мишкинова – Витьку Хорина. Подлец. Рыбнадзор на нас навел. Ружья бельгийского лишился, спальника мехового, канадки… Встретится – будет о чем поговорить.
