Бум-бум-бум…
В сонное сознание ворвался стук, да такой, будто за дверью стоял не человек, а разъярённый буйвол.
И снова – бум-бум-бум…
Открыть глаза оказалось сложной задачей, но куда сложнее далось сфокусировать взгляд на привычной обстановке.
Вот он шкаф, но странный какой-то, будто покосившийся. Или это у меня перед глазами плывёт, отчего предметы кривятся и заваливаются в разные стороны? Такая же кособокая тумба и неестественно вытянутая люстра. Полка с миниатюрными статуэтками сползла в сторону, будто собиралась вот-вот упасть. С трудом моргнула, пытаясь упорядочить, что визуальную картину, что скачущие мысли. Во второй раз вышло лучше, но до идеала всё ещё далековато.
Голова гудела, а во рту пересохло так, будто я брела полдня под палящим солнцем, не осчастливив себя и каплей живительной влаги.
Кое-как свесила ноги, пытаясь найти тапочки, но они всё не находились. А в то время грозный посетитель, голосом магистра А́мбо, ректора академии, где я имела честь возглавлять целительский факультет, прокричал:
– Профессор Эвертон, немедленно откройте дверь, иначе мы будем вынуждены её сломать.
«Мы»? Это какое-то новое явление, честное слово. Как и сам визит ректора в мою комнату. Что ему могло понадобиться?
Поднялась-таки на ноги, кое-как накинула халат на плечи и развернулась, чтобы идти открывать дверь, как заметила, что в кровати всё это время я была не одна. На второй половине, демонстрируя голый торс, лежал Вито́р Сильвервуд – невыносимый студент, убеждённый в том, что ему обязаны ставить зачёты исключительно за красивые глаза, ах, и ещё, конечно же, из-за высокого положения его семьи. Отец Вито́ра являлся министром, отвечающим за образование не только в столице, но и за её пределами.
Вчера этот образчик наглости и самоуверенности в очередной раз не сдал мне зачёт по целительству, теперь же… Вот! Лежит тут!
– Ты что тут делаешь? – выдавила с трудом, потому что голос не слушался, и мысли по-прежнему были какими-то вялыми, не чёткими.
В памяти образовался какой-то провал, потому что я помнила, что вчера принимала зачёт у старшего курса, в том числе у Вито́ра, а дальше… Дальше была пустота. Я не помнила ни как покидала аудиторию, ни как возвращалась домой, и уж тем более не представляла, как этот наглец оказался в моей кровати. К тому же в таком возмутительном виде – в одних лишь штанах!
