Глава 1. Несправедливость торжествует
Неожиданно для всех прибывший фельдъегерь привёз почту, в которой было гневное письмо из Адмиралтейств-коллегии за подписью её президента. Все капитаны присутствовали на совещании морского штаба. Говорил Покидов:
– Вот так, господа, доигрались в торговцев. Из столицы прибывает высокая комиссия, которая по сигналу с мест будет разбираться с творящимся во флотилии бардаке. Превратили флот в торговую лавочку!
Я сидел, слушал, а затем поднял руку и попросил слово. Покидов устало произнёс:
– Что хочешь сказать, Александр Иванович?
– Жалоба с мест означает, что кто-то из наших товарищей – капитанов, офицеров с кораблей или штаба, исходя завистью, написал донос. Додуматься написать в Адмиралтейство мог только офицер, а не матрос.
– То есть ты думаешь, что доносчик присутствует среди нас.
– Да, ваше высокоблагородие. На моих судах таких людей быть не может по известной причине. Давайте вспоминать, кто чаще всего отрицательно высказывался о торговых делах.
Я сел на место, всматриваясь в лица капитанов галер и челнов. Народ сидел насуплено, понурив глаза, отчего увидеть нервничающего сослуживца с бегающим взглядом у меня не получилось. После паузы Покидов выдохнул и обратился ко мне:
– Михайлов, ты у нас главный проверяемый. Предлагай, что делать будем.
– Предлагаю продолжать наши торговые операции, а приедет комиссия – встретим.
– Действуй.
Обсудив ещё раз ситуацию, пришли к выводу, что ничего страшного не произошло. Так что суда вновь отправились за заказанным товаром по городам Османской империи и Европы, а Товарищество продолжило торговые операции с прибывающими российскими купцами. Дела шли рабочим порядком до тех пор, пока не прибыла комиссия.
И вот в начале мая к нам добрались проверяющие из Морского ведомства столицы. По этой причине капитаны всех судов флотилии были вызваны в штаб, а судовые команды построены на палубах. К обеду подъехали проверяющие: контр-адмиралы Кормин и Дащев со свитой из десятка морских офицеров от лейтенанта до капитана первого ранга. Командовал комиссией Кормин, грубый вояка, который с подчинёнными иных слов, кроме мата, не употреблял. Дащев был похитрее, больше запугивал карами, которые прольются на головы проверяемых, ежели будут найдены нарушения. А нарушения, судя по настроению прибывших, у нас были монументальными.
