И я без устали, задыхаясь, шептал:
Ma tueuse Rousse est A.
Ma prisonnière du bonheur est A.
Ma mort est A.*
Моя рыжая убийца – А.
Моя пленительница счастья – А.
Моя смерть – А.*
Эта буква выжжена в моем сердце. Ее имя выжжено в моем сердце. Ее образ выжжен в моём сердце. Ее личность выжжена в моем сердце. Ее глаза выжжены в моем сердце… Справедливо будет сделать такой вывод: мое сердце сожжено мечтами о ней. Моя жизнь подарена ей. И в насмешку над самим собой напомню, что я червь в ее жизни. Разве Афродита снизойдет до простого смертного? А ведь клянусь, она была Афродитой. Она и есть Афродита. Она и умрет Афродитой.
Признаюсь, когда-то давно изо дня в день я ее видел. Но я тогда чудным образом не замечал ее красоты. Она не будоражила нутро и я не был очарован столь милой походкой и столь громкими глазами. Она казалась мне самой обычной девушкой, хотя она взаправду была хороша. Рыжие волосы и голубые глаза – ее особенность, а в дальнейшем – моя Римская Империя. Впрочем, стойкость моего мужского духа быстро надломилась, когда она длительный, но при этом молниеносный час находилась в поле моего зрения. Нас разделяли метров 5 и разные дела, но я уже тогда был поглощен грезами.
Казалось бы, всего час… Но за один-единственный час я стал верным псом и мучеником на всю оставшуюся жизнь. Звучит смешно, согласен.
Но ее вид не может оставить равнодушным никого и никогда. Те черты лица… Статуя Свободы, Эйфелева башня, Пизанская башня, Колизей… Это по-детски глупо, но мне плевать, ибо я смело приравниваю ее стан к таким великим сооружениям. Уж слишком она грациозна. Уж слишком красива. Уж слишком величественна. Ее глаза обширнее и глубже, чем любое море. Ее улыбка ярче солнца, ярче звезд. Ее волосы шикарны, великолепны; любой эпитет подбери и любой подойдет. Черт возьми, как же она гармонична. Лицо, плечи, грудь, талия, бедра, ноги… Все в идеальных пропорциях. Она мечта любого художника. Она мечта любого писателя. Она мечта. Она недоступность. Она… Она… Она! Вроде бы, идеальна, а вроде, с ее красотой создатель слишком перегнул. Она слишком красивая. А душа? По сути, в Афродите все ценят ее великолепие, а что там в душе – черт ее знает. Но я бы все отдал, чтобы только познать нутро своей рыжеволосой красавицы. Душевные раны, детские обиды, принципы, мораль, какая-нибудь философия… Я бы был посмертным слушателем, только разрешила бы… Щенячьими глазами смотрю на нее и в мыслях скулю в ее ногах, чтобы впустила меня к себе. Чтобы впустила меня к себе в душу. Скрести буду, скулить буду, только впустила бы, только впустила бы, только впустила бы…
