Но поражений от победы
Ты сам не должен отличать.
Б.Пастернак
Он возглавлял биологический факультет МГУ почти треть века – с 1973-го по 2005 год, – дольше, чем кто-либо другой из руководителей естественных факультетов, и, как было сказано в некрологе, «с его смертью ушла целая эпоха в истории биофака». И, конечно, найдутся десятки людей знавших Михаила Викторовича Гусева гораздо лучше меня, тем более, что наше знакомство так и осталось, увы, заочным. И всё же, несмотря на «дистанционный» характер нашего общения, мне кажется, что он открылся мне с какой-то особенной стороны, которая могла ускользнуть от его ближайших коллег. Не зря ведь сказано: «большое видится на расстоянии». А то, что это была очень крупная личность, ни у кого как будто сомнений не вызывает. И потому хотелось бы думать, что и этот очерк добавит несколько немаловажных штрихов к его столь памятному для многих образу. Хотя начать придётся издалека, поскольку до поры до времени наши жизненные пути-дороги никак между собой не сопрягались.
Мысли о Родине, о страсти, о судьбе…
Случилось так, что лет двадцать назад я оказался невольным обладателем доставшегося мне чужого семейного архива. Умерла старушка-соседка, оставившая после себя толстую пачку писем своего погибшего на фронте племянника Юры (Георгия) Зегрже. Письма эти, охватывавшие целый пласт его жизни с 1937 по 1942 гг., включали немало трагических событий, начиная с ареста родителей и до первых месяцев войны, но главное – четыре года его обучения на биологическом факультете Московского университета, и долгое время я не знал, как ими распорядиться. Бесполезно пылившиеся на шкафу в больших полиэтиленовых пакетах, они, как говорится, есть не просили, пока не настал момент переезда нашей семьи в Германию.
Что-то надо было делать и с этим моим наследством, и я, было, совсем уже договорился о передаче его университету, но в последний момент заколебался. Какая-то ниточка всё же связывала меня с автором писем, тогда как в университетском хранилище они, скорее всего, будут лежать мёртвым грузом. Но и побросать их в чемодан в таком неразобраном виде тоже что-то мешало. И несмотря на предотъездную лихорадку, пришлось-таки выкраивать дефицитное время, чтобы привести в порядок всю эту как попало сваленную корреспонденцию.
