Будь смелым, если однажды повстречаешь фейри.
Будь бессердечным, если станешь их наследием.
Он
Тень, что бродит на просторах,
Мрак, играющий в узорах.
Хаос, зарождающийся в штормах.
Блуждающий странник,
Что в теле своем закован.
Сумрак, лишающий искры света,
Оставляющий кровь со следами пепла.
Призрак, отравленный ядом прошлого,
Ставший будущим своего народа,
Обрушившимся проклятием рода.
Наследник без трона в руках кукловода,
Ангел, утративший ориентир к небосводу –
Избранник, ставший клинком раздора…
Она
Свет, потерявшийся во мраке,
Неуловимое пламя средь боли и страха.
Лань, что волею судеб отбилась от стада,
И набрела на свою декаду.
Душа с опороченной кровью,
Истлевшая в сумраке угнетаемой болью.
Беглянка, отбросившая законы,
Предательница, что опорочила Пантеоны.
Дитя, познавшее зовет Предков,
Ставшее орудием в черте Заветов.
Искра, мерцающая в тенях,
Что согревает душу в утешеньях.
Стихия, рожденная в сновиденьях –
Дух, возложенный на алтарь спасенья.
Я сделал ход белой дамой, мысленно передвинув фигуру по диагонали, а затем с победной улыбкой на губах сказал, глядя на своего противника:
– Флай и Ат.
– Как всегда: неинтересно, – уныло отбросив черно-белые фигуры в сторону, проговорил Хандр, насмешливо закатив глаза.
Усмехнувшись, я откинулся на спинку стула, закинув ноги на пуфик из плетеных корней. Взгляд устремился к арочному потолку: массивные корни, наподобие жгутов, переплетались между собой, создавая подобие змеиного полотна. Сладкий аромат цветов, витающих в воздухе, местами дразнил обоняние и вместе с тем кружил голову. Однако именно их дурман помогал мне затеряться на границе времен: там, где не существовало осколков прошлого и столь жалящих отголосков будущего.
– Ты постоянно выигрываешь. Но хочу, чтобы ты знал – это лишь потому, что я играю в пол силы.
Ресницы дрогнули, и я открыл глаза, прикрытые в мгновение полного забытия, посмотрев на друга. Правая бровь весьма сомнительно изогнулась.
– В самом деле? Неужто это потому, что я принц? – ирония с примесью легкой изморози буквально пропитала каждый слог, въевшись в саму суть моего голоса. Хотя даже подобные оттенки эмоций я позволял себе в довольно редких, исключительных дозах. Возможно, потому что Хандр был единственным, с кем я мог от части оставаться настоящим. Хотя эта часть меня и была весьма хрупкой и незначительной.
