Лифты. Я с детства ненавидел эти металлические коробочки для перевозки тел из точки А в точку Б. Возможно, все дело в том, что в детстве, пока лежал в отделении больницы, то видел, как в этих коробочках с круглыми окошками спускали завернутых в простыни деток в подвал, где каждый сам понимает, что находится. Простынки натягивал нос, который являл собой последние возвышение над всем остальным миром, пока двери подвального помещения не закроются. С тех пор, я не мог заходить в лифт даже в своем доме, думая, что тот увезет меня в подвал, с этим характерным звуком «дзиииинь», при остановке кабины. Теперь же, я могу собой гордиться, когда захожу в этот металлический гробик с населением в двенадцать душ, чтобы подняться на восемнадцатый этаж бизнес-центра «Анкор», чтобы с девяти утра и до шести вечера вести ожесточенную войну с остальным миром. Правда, никто не знает, что все это скоро не будет не иметь никакого значения.
Мой график всего лишь иллюзия, как и положение в обществе, если как таковое общество существует. Заходя в девять утра в офис, я понимал, что руки моей должности руководителя среднего звена простираются далеко и за пределы этого мелко населенного пункта в шестнадцать человек. На последнее сообщение, я отвечал в районе одиннадцати вечера, когда последний менеджер закрывал торговую точку. И это была норма.
Вопрос потакания прихотям других, начиналось еще где-то давно, когда родители решили назвать меня Юлий, а конкретно целиком – Романов Юлий Лаврентьевич. С тех пор, я принял это имя, как и убеждения родителей в том, что наша семья наследовала царскую фамилию, а следовательно – должна стремиться к такому же величию. Конечно, они не учли, что прозвище «Юля», которое дают сверстники со школьной скамьи, мало вяжется с чем-то великим, типа Цезаря, как и тот факт, что всякая показательность не делает тебя ни на грамм выше остальных. Прозвище я также принял, только скорее от понимания того, что это когда-то закончится. В каждой школе есть те, кто будут стараться стремительно давить на тебя, чтобы возвышаться в собственном понимании, но с ними действовать нужно по образу котенка, который кусает руки – не обращать внимания. В какой-то момент, ему это надоест, и эта сущность будет искать другую жертву, которая хоть как-то отвечает на эти призывы. Хорошо, что таковых было множество. Через время, я стал крепким средняком, которые держаться от остальных подальше, но при этом их никто не трогает, потому что кроме имени, зацепиться было не за что. Родители же напротив – старались давить на то, что я должен стараться быть лучше остальных, преуспевать в делах земных и за ее пределами, что никак не вязалось с тем, что хотелось мне в сущности на самом деле.
