Третий день подряд вертолёт «Апач» Военно-воздушных сил США с бортовым номером 307 вылетает в пустыню и никак не может найти караван контрабандистов. Он безрезультатно кружит над заданным квадратом и лишь вечером, когда горючее на исходе, уходит на базу.
– Что они там везут, эти контрабандисты? Оружие? – спрашиваю я у Игоря Литвинова, начальника отдела и соседа по опенспейсу. Это он установил мне игру, из-за которой я забросил дела и вот уже две недели выполняю исключительно задания майора Уиткоффа.
На прошлой неделе я уже заработал «Пурпурное сердце» за то, что под шквальным огнём сумел спасти раненых диверсионной группы и доставить их на базу целыми и невредимыми.
И вот наконец-то удача снова улыбнулась мне! На горизонте показались клубы пыли, поднимаемые колёсами тяжело гружённых машин… но в этот момент зазвонил телефон.
– Отдел международных контрактов управления внешнеэкономических связей Газпром, – на автомате выпалил я, не отрывая правой руки от мыши, чтобы в любую секунду выпустить ракету «воздух – земля».
– Виталий, вас шеф срочно вызывает. Вся бухгалтерия с замом по экономике уже здесь. И транспортники, и фирмач какой-то с ними. Все вас ждут, – сообщил мне знакомый голос секретаря генерального директора, Татьяны Павловны.
От неожиданности я щёлкнул не той кнопкой и уничтожил свою собственную разведгруппу. Это были не контрабандисты.
Это были свои.
Я огляделся.
Справа – Игорь. По его побелевшим пальцам левой руки, вцепившимся в подлокотник кресла, было понятно, что он ещё летит на задание. Лучше его не отвлекать.
Слева, в лотке для входящих бумаг, высилась гора необработанной корреспонденции, скопившейся здесь за две недели постоянных «боевых вылетов».
Я подтянул свою трость, наугад взял папку и вышел.
В кабинете у шефа собрался весь бомонд экономического блока, строители и какой-то незнакомец в дорогом костюме с ярким галстуком. Судя по присутствию Изольды, переводчицы из нашего управления, – немец. Лица у всех, кроме нее, были каменные. Включая иностранца.
– Ты отвечаешь за контракт с «Вермеер»? – без обиняков начал шеф.
– Да, я… – предчувствуя неладное, слабым голосом подтвердил я.
Десять пар глаз уставились на меня с презрением и недоверием.
